Тайлер чувствовала, что бледнеет.
— Перри, у тебя нет никакого права…
— Никакого права! Тайлер, я вчера простоял возле отеля больше пяти часов, все ждал, что вы выйдете вместе или ты выйдешь одна. И я позвонил тебе, когда вернулся домой. Потом я позвонил в два часа ночи. Потом в шесть утра. Ты пришла домой в той одежде, в которой была вчера, и выглядела, как будто только что встала! По-моему, более чем достаточно.
Тайлер тяжело вздохнула. Слава богу, что Перри не видел, как Зак поднял ее на руки и унес в свой номер!
— Пэрри, думаю, тебе надо уйти до того, как ты скажешь что-нибудь, о чем потом будешь сожалеть, — предупредила она.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Тайлер, я думал, что мы что-то значим друг для друга, что мы друзья.
— О, Перри, конечно, мы друзья, — простонала она. — Но между мной и Заком Принсом ночью ничего не было.
Ночью ничего не было. А уточнять она не собиралась.
— Надеюсь, что так. Нам нужна какая-нибудь грязь о Заке, и мне не хотелось бы, чтобы ты оказалась запачкана!
После того, как статья Тайлер о Джинкс не понравилась ее боссу, тот поставил условие: либо Тайлер предоставит скандальный материал о Заке Принсе, либо ей придется искать другую работу. Конечно, она мечтала о серьезной журналистике, а не о работе в бульварном листке, но все равно у нее не было никакого желания быть уволенной из первой же газеты, куда ей с таким трудом удалось устроиться репортером.
— Вчера вечером мне стало плохо, и Зак Принс оказался столь любезен, что…
— Тебе было плохо? — Перри посмотрел на нее армейские брюки, которые вчера были на Тайлер. Но хуже того, она была одной из тех, к кому он питал самое большое отвращение в жизни — она была репортером!
Но если ему не нравилось все это, почему воспоминания о ее мягком, гибком, зовущем теле не покидали его весь день?
— С вами все в порядке?
Он резко повернулся на ее хрипловатый голос.
— А почему вы спрашиваете?
— Да так, — пожала плечами Тайлер. — Просто лифт уже на первом этаже, а вы, кажется, и не собираетесь выходить.
— Простите. — Он улыбнулся, взял Тайлер за локоть, и они направились через холл к выходу.
— С вами точно все в порядке? — повторила Тайлер, как только они сели в такси.
Нет, с ним не все в порядке! Женщины стремительно появлялись в его жизни и так же стремительно исчезали. Он наслаждался их обществом, но сразу забывал о них, когда отношения приходили к концу. А о Тайлер за прошедшие двадцать четыре часа он думал больше, чем обо всех остальных женщинах, вместе взятых. Он не мог забыть мягкость ее кожи, привлекательную теплоту ее губ.
Это потому, что у них вообще нет никаких романтических отношений, твердо сказал себе он. Только вожделение. И, значит, он должен быть осторожен в своих словах и поступках, иначе на первой полосе бульварной газеты появится гнусная статейка о нем.
Настроение у него улучшилось, потому что он во всем разобрался.
— Да, все прекрасно. А что вы делали днем?
— Что делала днем? А я должна была что-то делать?
Зак шутливо улыбнулся.
— Я просто поддерживаю беседу, Тайлер.
— О. — Она выглядела смущенной и избегала его взгляда. — Ну, я… я убирала квартиру, если хотите знать.
Он усмехнулся.
— Наводили порядок, — поддразнил он, думая о том хаосе, который они только что оставили в его номере. — Вы живете одна?
— Да, я живу одна! Хотя вам-то какое до этого дело?
Он не мог этого объяснить, но ему было интересно знать, живет ли она со своим другом Перри Морганом, которому могло не понравиться ее отсутствие ночью!
— Кроме того, — твердо продолжала она, — вопросы должна задавать я.
— Тайлер, я просто пытался узнать вас немного лучше.
— А я бы предпочла, чтобы вы этого не делали. Естественно, отметил про себя Зак, но сказал совсем другое:
— Это едва ли справедливо, раз вы и так обо мне уже много знаете.
— Мистер Принс… Зак, ваша жизнь — открытая книга… любой и каждый может читать ее! И вы сами выбрали себе такую жизнь. А я выбрала…
— Быть одной из тех, кто выставляет напоказ жизнь других людей, — усмехнулся он. — При этом полностью скрывая свою.
Она пожала плечами.
— Это моя привилегия.
Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, и положил руку на спинку сиденья.
— А если я хочу больше узнать о вас?
Его рука переместилась на ее плечо, и его пальцы стали ласкать мочку ее уха.
Внезапно воздух вокруг них стал таким густым, словно они оказались в коконе… Что за кокон, Зак не знал. И не хотел выяснять, потому что все его внимание сосредоточилось на Тайлер. На том, насколько потрясающим был тот поцелуй. На том, как безумно он хочет ласкать ее грудь…
— Зак, вы затеяли со мной какую-то игру? — Вопрос развеял картины, уже возникшие в его воображении. — Слушайте, я знаю, что вчера вечером вела себя, как… мне было очень плохо. Но это не дает вам права на… на…
— На что?
Его голос почему-то стал хриплым, а мысли устремились к тому, что случилось утром, и он улыбнулся!
Она заметила.
— Вы же сами дали мне бренди! — с негодованием напомнила она.
Да, дал, и потом очень сожалел, что ей стало плохо. Но никак не мог сожалеть о том, как обнимал ее утром…
— Откуда мне было знать, к чему это приведет?
— Конечно, — со вздохом признала она. — Но это еще не причина предполагать, что мы… что мы…
Зак был очарован тем, как она стеснялась, когда ей надо было упомянуть о сексе… и о том притяжении, которое было между ними.
Отчего же так? Он полагал, что на самом деле" Тайлер была уверенной, опытной женщиной, но смущалась она, будто…
— Вы лесбиянка?
Братья надорвали бы животики от смеха, если бы Зак завлек в постель женщину, которую мужчины вообще не интересуют!
— Утром вам так показалось? — возмущенно спросила Тайлер. — Но если и так, не вижу причин, почему вас это должно волновать, — поспешно добавила она, сожалея, что ей пришлось упомянуть о том, что произошло утром.
Он тоже не видел причин, по которым это должно его волновать. Он твердо решил не целовать и не обнимать ее, не говоря уже о большем, а все потому, что боялся газеты, в которой работала Тайлер!
— Конечно, — согласился он, отодвинувшись от нее на широком сиденье. — Хотя это, возможно, могло бы стать интересным поворотом сюжета, когда вы будете писать обо мне.
— Пока я не нашла ничего, о чем бы уже не было написано!