Теперь пришла их очередь, встать перед ней на колени.
Блэй спросил четким голосом:
— Мы взяли слишком много?
Куин встал перед ней, предлагая ей свое запястье.
— Воспользуйся мной.
Дерьмо, накануне вечером она кормила Джона. Может было еще слишком рано?
Бледно-зеленые глаза Избранной поднялись к лицу Куина, и в ее взгляде не было дезориентации. Просто грусть, древняя тоска.
Куин отпрянул.
— Что я сделал?
— Ничего, — ответила она слишком сиплым голосом. — Если вы простите меня, я вернусь обратно в святилище.
Лейла собралась уже встать, но Куин схватил ее за руку и потянул обратно.
— Лейла, что происходит?
Боже, его голос. Такой гладкий, такой заботливый. Как и его рука, которой он приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть на него.
— Я не могу говорить об этом.
— Нет, можешь. — Куин кивнул в направление Блэя. — Мы сохраним твой секрет.
Избранная сделала глубокий вдох и выдох, означающий ее поражение, как будто она была без топлива, без вариантов, без сил.
— Правда? Вы сохраните молчание?
— Да. Блэй?
— Да, абсолютно. — Он приложил руку к сердцу. — Клянусь. Мы все сделаем, чтобы помочь тебе. Что угодно.
Она сосредоточилась на Куине, их взгляды встретились.
— Я неприятна вашему глазу, господин? — Когда он нахмурился, она провела пальцами по своим скулам, по лбу. — Я отступаю от идеала, поэтому мне отказывают…
— Боже, нет. Что ты такое говоришь? Ты прекрасна.
— Тогда… почему я до сих пор остаюсь-не-призванной.
— Не понимаю, мы призываем тебя. Регулярно. Я, Блэй и Джон. Рэйдж и Ви. Ты единственная, кого все мы просим, потому что ты…
— Никто из вас мной не воспользовался для чего-то, помимо крови.
Блэй поднялся с колен и попятился, пока его ноги не наткнулись на стул и он обнаружил, что садится. Когда его задница приземлилась на подушку, выражение лица Куина почти заставило его рассмеяться. Парень никогда не терял самообладания. Частично из-за того, что слишком часто подвергался поводам за свою короткую жизнь: по выбору или нет. И частично из-за своей натуры. Он управлял собой во всех ситуациях. Практически.
Кроме этой, по-видимому. Куин выглядел так, будто был трахнут в затылок бильярдным кием.
— Я… — Куин прочистил горло. — Я… Я…
Ах, да, еще одно. Заикание.
Лейла заполнила тишину.
— Я с гордостью служу мужчинам и Братьям здесь. Я отдаю, не прося ничего взамен из-за своего обучения и наслаждения делать это. Но рассказываю я это потому, что вы спросили и… я поняла, что должна рассказать. Каждый раз, возвращаясь в святилище или в дом Праймэйла, я чувствую себя все более и более опустошенной. Я имею в виду, что могу сделать шаг в сторону. Поистине… — Она покачала головой. — Я не могу продолжать делать это, даже если это все, что я когда-либо видела в своей деятельности. Просто… мое сердце не может продолжать.
Куин опустил руки и потер бедра.
— Ты хочешь… Хотела бы ты пойти дальше, если есть такая возможность?
— Конечно. — Ее голос был сильным и уверенным. — Я горжусь быть полезной.
Теперь Куин провел рукой по своим густым черным волосам.
— Что именно… удовлетворит тебя?
Это было, как наблюдать за поездом, мчащимся под откос. Блэй должен был уйти, но не мог двинуться с места он просто оставался свидетелем столкновения.
И разумеется, бриллиантовый румянец Лейлы сделал ее еще более прекрасной. Затем ее полные, красивые губы раскрылись. Закрылись. Раскрылись… снова закрылись.
— Все в порядке, — прошептал Куин. — Тебе не обязательно говорить это вслух. Я знаю, чего ты хочешь.
Блэй чувствовал, как по его груди и рукам, заструился холодный пот, сбегая вниз по одежде, которую он выбрал для себя.
— Кого, — хрипло спросил Куин. — Кого ты хочешь?
Последовала еще одна долгая пауза, а потом она сказала только одно слово:
— Тебя.
Блэй встал.
— Я оставлю вас двоих.
Он был абсолютно слеп, двигаясь к выходу, инстинктивно прихватив на ходу свою кожаную куртку.
Закрывая дверь, он услышал, как Куин сказал:
— Будем двигаться не спеша. Если мы собираемся сделать это, мы не будем торопиться.
Выйдя в коридор, Блэй побрел от своей спальни, пока не дошел до двойных дверей, ведущих в крыло для персонала, и только тогда понял, что все еще в халате. Проскользнув к лестнице, ведущей в кинотеатр на третьем этаже, он сменил одежду у бездействующей попкорн-машиной.
Клокотавший глубоко в нем гнев, был как рак, съедавший его изнутри. Который, был так необоснован. И столь бесполезен.
Блэй встал лицом к полкам с DVD, названия которых были ничем, кроме визуальных картинок для его глаз.
Однако, то, что он достал, было не фильмом.
Это был клочок бумаги из кармана его куртки.
Дверь в послеоперационную палату закрылась, и Хекс почувствовала, что должна что-то сказать. Вслух. Ривенджу.
— Так. Э. — Она провела рукой по волосам. — Как ты…
Он оборвал ее бессвязное бормотание, стремительно зашагав к ней, стуча по плитке при каждом шаге своей красной тростью, и мокасинами с пятки на носок, с пятки на носок. Выражение его лица было свирепым, фиолетовые глаза пылали.
Одного это было достаточно, чтобы она почувствовала себя некомфортно.
Подтянув повыше к себе простынь, она пробормотала:
— Что, черт возьми, с тобой проис…
Рив раскинул загребущие руки и заключил ее в свои объятия, с особой осторожностью к ее повязке. Он склонился к ней, уткнувшись своим лбом в ее, когда его голос был глубоким и серьезным.
— Я думал, что никогда больше тебя не увижу.
Когда он судорожно обнял ее, она положила руки на его торс. Продержавшись так мгновение… она обняла его так же крепко, как и он ее.
— Ты пахнешь, как и прежде, — хрипло проговорила она, уткнувшись носом прямо в воротник его дорогой шелковой рубашки. — О… Боже, ты пахнешь все так же.
Пряный аромат дорогого одеколона вернул ее в те дни ЗироСама, когда они вчетвером появились там: он встал во главе, Айэм занялся бухгалтерской отчетностью, Трэз — управлением, а она — безопасностью.
Аромат был ударом, вырывающим ее и протаскивающим сквозь интимные подробности похищения, связывая ее с прошлым, заставляя заново пережить этот ужасный период последних трех с половиной недель.