Он не припомнил такого случая. Путем строительного заказа могли отмывать деньги, похищать их, но никак не торговать оружием. Слишком уж рискованно втягивать официальных духовных деятелей, которые живут в России и, ясное дело, имеют связи с властями и спецслужбами в поставку оружия. Никто из них не пойдет на это. Слишком простой вариант для того, чтобы Ибрагим играл в открытую.
После очередного оперативного совещания у генерала Гарукнова полковник Бахрушин вернулся к себе в кабинет удрученным. Вся информация, которую удалось собрать по иорданцу, была слишком прозрачна, чтобы в нее мог поверить такой опытный человек, как Бахрушин. Леонид Васильевич недоумевал. Все как на ладони, все контакты иорданца и Сундукова отслеживаются, они словно и не прячутся, словно играют с теми, кто за ними следит. Они действуют так, чтобы не оставалось ничего подозрительного, вся их деятельность на виду. Еще немного, и, как казалось Бахрушину, Сундуков вытащит на улицу кровать, чтобы и ночью находиться под бдительным оком ГРУ.
Генерал Гаркунов в душе радовался. Пока все шло по его прогнозам. Вот склады, вот железная дорога. И не лишь бы какие склады, а в Туле, в оружейной столице России. Бахрушин же, наоборот, был настроен крайне пессимистично. Он, возможно, единственный из. всех понимал, что иорданец и Сундуков устроили показуху, прячут за ней настоящие дела. Значит, надо отследить что-то несистемное, случайное, на первый взгляд.
Каждый шаг Сундукова был отслежен. Перед полковником ГРУ лежала распечатка, где почти поминутно была расписана неделя жизни Сундукова и иорданца: встречи с партнерами, встречи с духовными лидерами мусульман, обеды в ресторанах, торжественные ужины, поездка из офиса' «Своего круга» в Серпухов, возвращение в Москву. По дороге заехал на заправку, сам оставался в машине, выходил только шофер. Никто, кроме охранника, с Сундуковым в этот момент не контачил.
«Так, что еще происходило по дороге? – короткий палец полковника ГРУ скользил по распечатке вдоль цифр, обозначавших время. – Даже остановку у светофора, и ту отметили, – усмехнулся он. – Кое-чему я их научил. Сундуков вполне мог переброситься парой слов с теми, кто сидел в соседней машине. Так, так… Заехали в автосервис, машину загнали на эстакаду, меняли масло. Сундуков в это время, естественно, в автомобиле не сидел, заходил в офис. Ну, конечно же, надо расплатиться, переговорить… Все это заняло пятнадцать минут. Затем опять возвращение в „Свой круг“. Поездка домой».
Кольцо замыкалось.
Следующий день похож на предыдущий, как брат-близнец, только не было поездки в Серпухов, заправки и визита в автосервис. Машина два часа без хозяина колесила по городу, за шофером и охранником тоже следили. Они никуда не заезжали, подвезли двух девиц и денег с них не взяли.
Такая милая подробность развеселила Бахрушина.
«Филантропы, гуманисты! Скоро случится такое, что Сундуков начнет старушек через улицу переводить, а в это время за ним будет ходить по пятам чуть ли не все московское управление ГРУ».
Бахрушин дважды просмотрел весь список и наконец-таки отследил несистемные вещи. Одна из них – вечер, проведенный в ресторане вдвоем с женщиной, визит к портному и три заезда на автосервис. Последняя позиция заставила Бахрушина призадуматься.
Машина у Сундукова была новая, такие по пять лет не ломаются. Для того чтобы сменить масло, не обязательно самому заезжать на эстакаду. Да и автосервис был какой-то левый, нет, чтобы машину обслужить в фирменном автоцентре.
«Погодите-ка… – приостановился Бахрушин. И через пять минут он уже знал, благодаря помощнику, что машина Сундукова обслуживается в фирменном автоцентре, на нее имеется сервисная книжка. – Значит, зачем ему нужен автосервис, в котором сшиваются бандиты да продажные сотрудники правоохранительных органов! Ну вот, – Бахрушинютер руки, кажется, я попал в точку».
Дополнительная проверка дала следующие результаты. Сундуков и Матвей Толстошеев были хорошо знакомы. Если Сундуков и покупал что в автосервисе, так сущую мелочь, не достойную его высокого положения. А вот контакты с Толстошеевым происходили довольно часто.
«Вотона,несистемная штучка», – решилБахрушин.
* * *
Сама фигура Толстошеева вызвала у Бахрушина подозрение. Трижды он фигурировал в уголовных делах, но ни разу не дошло до суда, отмазывали его клиенты мастерской. Жил Толстошеев широко, чего официальные заработки не позволяли, Обладая деньгами, он мог бы развернуть дело покруче, но почему-то этим не занимался, словно решил до конца своих дней оставаться хозяином скромной авторемонтной мастерской.
Сегодня в России почти все ведут двойную игру: двойную бухгалтерию, двойную жизнь. Одни доходы для налоговой инспекции, другие – из рук в руки, наличкой, иначе не выживешь.
Бахрушин хоть и находился под началом генерала Гаркунова, но имел и свою группу, которая могла действовать вполне автономно, конечно, в рамках операции. Бахрушин вызвал двух своих оперативников. Инструктаж был недолгим. Он не стал объяснять все подробности подчиненным, поставил им узкую задачу – отследить все контакты Толстошеева.
Два оперативника, капитан Третьяков и лейтенант Остроухов, как настоящие оперативники, на гээруников походили мало. Лейтенант Остроухов был невысокий, толстоватый, носил круглые очки и аккуратную бородку. Третьяков, наоборот, – высокий, худой, с гладко причесанными, прилизанными волосами. За работу они взялись без особого энтузиазма, понимая, что генерал Гаркунов отодвинул их шефа на периферию. Другим достались крупные объекты, важные дельцы, а им приходится заниматься черт знает чем, следить за каким-то мелким предпринимателем, хозяином второсортных авторемонтных мастерских. Но они были людьми военными, приказ получен, значит, его надо выполнять.
И, вооружившись спецсредствами, капитан Третьяков и лейтенант Остроухов занялись привычным делом, следить они умели. Первый же день работы принес двум гээрушникам определенные плоды, хотя утро и послеобеденное время прошли обычно.
До пяти вечера Толстошеев крутился на работе. Он ругался, нервничал, одному из своих подчиненных даже набил морду.
– И правильно, – сказал Остроухов, – нечего пить на работе. Мы же с тобой не пьем, Гена?
– Да, мы с тобой не пьем, хотя хочется. Все телефонные разговоры Толстошеева были прослушаны. И вот, ровно в пять вечера Матвей уединился в кабинете и сделал один звонок. Этот звонок разительно отличался от предыдущих.
В тех шел разговор о деле, о запчастях, о том, что пригонят две левые машины, одна битая, другая абсолютно новая, о том, что пора забирать отремонтированные автомобили, которые только место на площадке занимают. Здесь же речь шла о другом:
– Але?
– Как ты там, Мешков? – спросил Толстошеев.
– Давно тебя не слышал, Матвей Иосифович.
– Вспомнил.
– Ты просто так не вспоминаешь.
– Не телефонный это разговор, Саша, совсем не телефонный.