— Да, конечно, — улыбнулся Филип и с такой нежностью и любовью посмотрел на невесту, что Джессике стало неловко, будто она подсматривала, и она даже была рада близкому соседству О'Донелла, как тень следующего за ней и упорно все это время хранившего молчание. — Привет, Джесс! — Нуаре держал бокалы, как бесценные награды Каннского кинофестиваля. — Мы не будем здороваться за руки, хорошо? Не думаю, что пролитое на это прекрасное платье шампанское улучшит его цвет. Прошу! — Филип осторожно вручил Джессике бокал.
— Благодарю, — произнесла она, отпивая немного. — Мне очень понравился ваш последний фильм. Какой удачный сценарий!
— Подождите, вы еще не видели мой действительно последний, — вкрадчивым голосом сказал Филип и лукаво посмотрел на Аниту. — Я написал сценарий специально для тебя.
— О, дорогой! — пылко ответила Анита, глядя влюбленными глазами на жениха.
— Давай отойдем. — Патрик мягко сжал локоть Джессики и отвел ее в сторону. — Николь увела Джонсов осматривать сад. А пока я представлю тебя Жану.
Жан Дюпон оказался весьма привлекательным человеком средних лет, мгновенно расположившим к себе Джессику заявлением:
— Старик! Не стой рядом с ней с видом грозного Цербера! Пойди найди мою жену, пока она не начала перекапывать твой огород!
— Николь великолепно разбирается в садоводстве, — пояснил, улыбнувшись, Патрик. — И я уже подумываю, не нанять ли мне ее на работу. Извини, Джесс, я ненадолго. — Патрик кинул на нее загадочный взгляд.
— О, уходи на сколько захочешь, — ответила Джессика и вновь встретилась с этим непонятным взглядом.
Джессика и Жан молча смотрели вслед О'Донеллу, черным пятном выделявшемуся на фоне цветущего сада. Когда он скрылся из виду, Джессика подняла глаза на Жана и обнаружила, что тот внимательно изучает ее.
— Вы давно знаете Патрика? — спросила она, чтобы скрыть замешательство.
— Я познакомился с ним в Таиланде, — ответил Жан, испытующе глядя на нее.
— Да? — вежливо поинтересовалась она, побуждая Дюпона к продолжению разговора.
— Гм… — Жан улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — О'Донелл тогда казался яркой иллюстрацией американской мечты. Выходец из низов, но с сильным характером и благородной душой, он был одержим непоколебимой решимостью преуспеть. Это пугало многих.
— Но не вас?
— Нет, не меня. — Дюпон покачал головой. — Я высоко ценю целеустремленность в человеке, и мне нравится О'Донелл. Он не производит впечатления эдакого рубахи-парня с душой нараспашку. Но за его суховатой внешностью скрывается человек, которому я не колеблясь доверил бы свою жизнь. К тому же я многим ему обязан.
— На самом деле? — Джессика искренне заинтересовалась рассказом собеседника, характеризующим Патрика с неожиданной стороны.
— Конечно. Когда я жил у него дома, я познакомился с Николь. — На лице Жана внезапно появилось страдальческое выражение, удивившее Джессику. — Но это совсем другая история. Давайте скажем так: Патрик свел меня и Николь, и я не могу в достаточной мере отблагодарить его за это.
Звучавшие в голосе Жана боль и напряжение затронули какие-то неведомые ей прежде струны в душе Джессики. Она задрожала, словно в ознобе, поняв, что произошло: она любила Патрика так сильно и страстно, как он никогда не полюбит ее. Господи! Зачем ты это сделал?!
— Вам нравится Патрик? — неожиданно спросил Жан. — Очень нравится, правда ведь?
Джессике уже казалось, что она стала прозрачной и окружающие могут легко читать ее мысли. Краснея, она покачала головой.
— Нет. О'Донелл мне не нравится, скорее наоборот. Так получается, что мы все время спорим и ссоримся.
— А! Значит, это серьезно, — улыбнулся Жан и, бросив на нее короткий взгляд, сказал: — Если хотите знать, мы с Николь считаем, что приглашать профессионального организатора для такой маленькой вечеринки — просто абсурд.
— О? — протянула Джессика и взяла с тарелки орешек, чтобы хоть как-то отвлечься. Ей в голову тоже приходила эта мысль.
Улыбаясь, Жан наблюдал за тем, как его собеседница всячески старалась выразить полное безразличие к предмету их разговора.
— Из всех мужчин, которых я знаю, Патрик — единственный, кто не нуждается в подобного рода услугах.
— Да? А почему? — прилагая титанические усилия, чтобы не покраснеть от невинного замечания Жана, спросила Джессика.
— Потому что я могу назвать десяток женщин, которые бы с радостью согласились сыграть вашу роль, и это не стоило бы ему ничего.
— Я не просто изображаю хозяйку вечера, но еще и осуществляю подготовку к нему. Я работала на многих мужчин, не менее достойных, чем Патрик О'Донелл, — сухо парировала она, — и должна сказать, что большинство из них, несмотря на все заслуги в области бизнеса, не знают, как провести простейшее мероприятие на должном уровне.
— О'кей, аргумент принят. — Жан улыбнулся. — Тогда позвольте мне изложить свою идею по-другому. Зачем было вообще нанимать кого-то для этой вечеринки? Ведь это не великосветский прием, не так ли? Филип и Анита, Николь и я — мы все друзья и соседи Патрика и запросто встречаемся все вместе довольно часто и без какого-либо особого повода. Лишь Питер Джонс считает, что наш Патрик — величайший из всех людей со дня сотворения мира.
— Патрик должен уговорить его продать землю. Вот вам и цель приема.
Жан пожал плечами.
— Если Джонс откажется продавать свою землю, есть и другие, не менее прибыльные участки, которые О'Донелл может купить. Поэтому мне все же кажется, что ваше присутствие здесь обусловлено другой причиной, заставляющей меня думать… — Жан озорно сверкнул глазами, интригующе не закончив фразу.
— О чем? — не справившись с искушением, спросила Джессика.
— Что вся эта показуха устроена для того, чтобы заманить вас сюда. — Жан устрашающе понизил голос. — Совершенно очевидно, что вы — та самая женщина, которую Патрик искал всю жизнь. Наверное, у него не было другого пути, кроме как нанять вас, и поэтому он придумал эту вечеринку. — Жан заговорщически подмигнул ей.
Джессике показалось, будто ее ударили обухом по голове: Жан считает, что он поступил мудро?! Только сейчас она поняла, какой глупой и наивной была, полагая, что ей удастся выбить клин клином и что тесное общение с О'Донеллом поможет ей сконцентрироваться на его пороках, а затем забыть навсегда. Влечение к нему, зародившееся в девятнадцать лет, не угасло, а, наоборот, разгорелось ярким пламенем. И только чудо может спасти ее.
— Дорогая, — послышался ласковый и нежный, до боли знакомый голос.
Джессика резко повернулась, уже готовая к атаке, как вдруг увидела перед собой пожилую супружескую пару, по всей вероятности Джонсов, сопровождаемую Патриком. Питеру Джонсу на вид было лет шестьдесят. Он был облачен в новенький черный костюм, весьма уместный для данного вечера. Его жена красовалась в длинном пышном платье из ярко-малиновой тафты.