– Это еще не конец, – бросил ей Юджин, утаскивая Рассела.
– Ясно, не конец, – огрызнулась она. – Ты что думаешь, черт возьми? Я намереваюсь отправиться туда, где вы, поганцы, живете, и подпалить ваши халупы. Послушаю, как будут визжать ваши мамочки, когда их припечет. Ты ведь это имел в виду, когда сказал, что еще не конец?
Юджин выпустил руку Рассела и бросился к ней, но остановился, когда клинок перестал плясать и нацелился на него, а на клинке еще не просохла кровь Рассела.
– Кто поумнее, тот умеет вовремя остановиться, – говорит Рози, – но ты-то у нас просто большой тупой хрен, верно? Так послушай, я тебе расскажу, что сейчас будет, Юджин. Если ты сию секунду не развернешься и не уволочешь отсюда свою задницу, я приспособлю твои яйца на серьги.
Не знаю уж, что больше задело Юджина: что перед ним девчонка или что остальные все это видят. Зато точно знаю, что он струсил. Боялся Рози и ее ножа, больше боялся умереть, чем потерять лицо.
– Хрен с тобой, – сказал он. – Хрен с вами со всеми.
Он развернулся, снова подхватил Рассела под руку и помог Бобби затащить его в кабину. А Рози тем временем обошла грузовичок, в котором мы сидели, и вытащила из кабины охотничье ружье, которое держала за сиденьем. Когда Юджин и Бобби тоже забрались в кабину своего пикапа, она уже стояла с ружьем в руках, глядела на них и ждала.
Вот вам Рози. Я говорила, она не слишком умная, зато соображает быстро. Она сообразила, что у парней в машине наверняка есть обрез, и оказалась не только храбрее их, но и быстрее. Их пикап рванул с места так, что гравий из-под колес брызнул. Не хотела бы я оказаться на месте Рассела: зажимать свои кишки, пока машина, подпрыгивая и переваливаясь, мчится через поле.
– Никогда нельзя пятиться, – сказала мне Рози, забрасывая ружье в кузов. – Стоит чуть попятиться, и тебя затопчут. Это не только сегодня – всегда так, можешь мне поверить, Рэйлин.
Я ничего не сказала, только кивнула. Я это и без нее знала. Всю жизнь, кажется, только и делала, что пятилась, и никогда это не помогало. Только хуже становилось, а лучше – нисколечки. Вроде как тот, кто над тобой стоит, каждый раз выдумывает новую подлость, словно подначивает тебя ударить в ответ, а сам знает, что ты никогда не посмеешь дать сдачи.
Рози хорошенько вытерла нож и убрала клинок.
– Где это ты набралась такой храбрости? – спрашиваю я.
Рози рассмеялась:
– Черт возьми, Рэйлин, у меня же четверо братцев – на одного больше, чем у тебя. Когда мы с ними не деремся, они показывают мне, как драться с теми, кто вздумает меня обидеть. Разве Дэл и младшие ничему тебя не учили?
«Слишком многому он меня научил», – подумалось мне.
– Ничему такому, чему стоит учиться, – ответила я вслух. – Только не Дэл. Сказать по правде, и Роби, и Джимми, и я – мы все его боимся.
Рози покачала головой:
– Так не пойдет.
Покрутила в руке свой ножичек и протянула мне.
– Вот, – говорит, – пора тебе кое-чему научиться. Чтоб могла за себя постоять.
Как те парни прикатили, вечеринка, можно сказать, свернулась. Рози-то готова была продолжать, но у остальных настроение пропало. Ленни подвез нас с Рози к дому, но высадил за полмили, потому что Рози сказала, нам еще надо поговорить. Мы посмотрели вслед Ленни, пока задние фары его машины не скрылись, а потом Рози взялась объяснять, как обращаться с моим новым ножиком-выкидушкой.
– Научись открывать его быстро, – говорила она. – Бывает, больше ничего и не понадобится. Если нож у тебя наготове прежде, чем парень успеет сообразить, что к чему, то скорей всего бить уже не придется.
Я кивала. Я понятия не имела, сумею ли порезать кого-нибудь так же ловко, как подружка, но чувствовать в руке рукоятку было приятно.
– Если придется все-таки ударить, – продолжала она, – держи клинок лезвием кверху и бей снизу верх. Хочется бить сверху, но так ты скорее всего наткнешься на ребро, только и всего. А снизу клинок проходит сквозь все мягкие ткани живота. И не забывай точить милашку, слышишь? Я достану тебе брусок и научу. Ни на кого не полагайся, только на себя.
Так мы и разговаривали: Рози поучала – такой серьезной я ее еще не видела, – а я кивала и слушала и все впитывала.
– Стрелять умеешь? – спросила она, покончив с ножами.
Я помотала головой.
– Ладно, и этому научу. Если понадобится выйти ночью одной, пистоль тебе лучшая компания. Понимаешь, все эти крутые, они не ждут, что хорошенькая девчонка сумеет постоять за себя и окажется такой же крутой, как они. И даже круче. Но если они увидят, что ты умеешь пользоваться тем, что у тебя в руках, и не побоишься это сделать, тогда никто тебя не обидит. – Она ухмыльнулась. – Если тебе самой не захочется грубой игры.
– Ты и раньше бывала с теми ребятами, – услышала я собственный голос. – С Расселом и Юджином…
– Ну да. – В темноте мне лицо ее не было видно но голос звучал так жестко, как, наверно, и у тех крутых. – Мы старые знакомые. Беда в том, что они никак не научатся понимать разницу между шуткой и болью.
Ну так вот, той ночью Дэл пришел ко мне в спальню, как делал три-четыре раза в неделю с тех пор, как сбежала моя сестричка и ему потребовалась новая девочка, а я ждала его с подарком от Рози в руках. Я понимала, что не смогу так сразу убить его – наверное, грех убивать собственного брата, что бы он с тобой ни делал, – но собиралась проучить его хорошенько.
Придя домой, я глотнула папашиного крепкого, чтоб вроде как набраться храбрости. Собственной-то в те времена во мне было маловато. Но в ту ночь я была на взводе. Старик с мамашей куда-то умотали, и не спрашивайте меня куда. Но я знала: значит, Дэл, как придет домой, прямиком шмыгнет ко мне в постель. Джимми с Роби спали в соседней комнате, только они бы и не пикнули. Я могла визжать, как кошка на вертеле, все равно они не вышли бы – так боялись Дэла, что им бы в голову не приходило мне помочь. А может, они от моего плача еще и кайф ловили, не знаю. Мы с ними об этом не говорили, да и вообще не часто разговаривали.
Я держала в голове, что сказала мне Рози перед тем, как свернуть к своему дому.
– Если ты попалась, – сказала она, – держись одной мысли: мне что жить, что умереть – все одно. Тогда к тебе не подступятся. Они все одинаковые: наглые и подлые, а внутри – трусы. Но они чуют твой страх, как такса кролика. – Она ухмыльнулась. – И бесстрашие тоже чуют. Если тебе плевать, что с тобой будет, они видят это. Так что держи голову выше, Рэйлин. Гляди им в глаза и помни, как говорили индейцы: «Сегодня хороший день для того, чтобы встретить смерть!»
Вот я и повторяла это про себя, зажав в руке красную рукоятку ножа, а в окно светила луна, и клинок блестел.
Сегодня хороший день, чтобы встретить смерть.