— Задним числом, — спокойно сказала она, — всегда виднее. Пока, по-моему, люди скорее разозлены, чем напуганы. Мне гораздо чаще доводилось чувствовать в воздухе страх, чем хотелось бы, но тут пахнет чем-то другим. Я, конечно же, не слышу, что они говорят, — все орут одновременно.
С помощью направленных сенсоров Симеон уловил отдельные фразы из общего шума.
— …эти чертовы придурки с колониального транспорта…
— …угу, сколько еще способов они придумают, чтобы нас уничтожить…
— …где же эти бездельники с Флота? Вот что я хотел бы знать. Они душат нас налогами, а…
— …это безумие. Может быть, они даже не знают, что произойдет? А я в это время торчу здесь, теряя свои деньги… чего они ждут от нас?
— ЧЕГО МЫ ОТ ВАС ЖДЕМ? — переспросил Симеон голосом, перекрывающим всю эту пустопорожнюю болтовню. Он добавил и ультразвук, чтобы оглушить и испугать всех присутствующих.
Шум резко стих, что доставило ему огромное удовольствие.
— Для начала заткнитесь! — предложил он уже тише, более приемлемым для слуха тоном. — Мы ожидаем от вас, что вы серьезно отнесетесь к объявлению на станции боевой тревоги, будете слушать инструкции и выполнять их.
Он сделал короткую паузу, чтобы смысл сказанного дошел до всех.
— На этом собрании вы услышите все, что должны знать о том, как вести себя во время предполагаемой оккупации. Запомните: того, что вы не знаете, вы не сможете выдать. Поэтому я напоминаю вам, что слухи помогают врагу, а не вам, не мне, не станции. Если вы узнаете, что кто-то распространяет слухи, доложите об этом начальнику вашего отсека, который обычно возглавляет мероприятия по эвакуации. Если это подтвердится и будет связано с вашей безопасностью, то он обязательно примет это к сведению. Если он не знал об этом, то сможет проверить или опровергнуть эти сведения с моей помощью. Я обязательно докопаюсь до правды. Не распространяйте слухов. Запомните это. Мы уверены, что вскоре станцию оккупируют вражеские силы с очень дурной репутацией — космические пираты.
Эчел Макки, новый литейщик станции, размахивал обеими руками, призывая обратить на него внимание. Симеон предоставил ему слово.
— Пиратами? — переспросил он. — Это еще одна из твоих дурацких игр, Симеон?
— Вовсе нет. Эта угроза совершенно реальна и смертельно опасна. Они будут здесь меньше чем через три дня. Мы уведомили Центральную и Флот, которые заверили, что спасательная миссия уже в пути. Но она, скорее всего, прибудет сюда уже после того, как прилетят пираты. Следовательно, станция и ее персонал должны избрать такую тактику, которая задержит их здесь как можно дольше. Нам необходимо остаться в живых! — После этого замолкли последние голоса, раздававшиеся с разных концов зала.
— Почему нам не сообщили об этом раньше? Последний корабль уже улетел, а мы торчим здесь! — На лицо Макки стоило посмотреть — такая ярость была на нем написана.
Чанна подалась вперед, к краю трибуны.
— Вам ничего не сказали, потому что мы использовали все бывшие в нашем распоряжении корабли для эвакуации детей и больных, — холодно сказала она. — Вы имеете что-то против, мистер Макки?
— Как я уже говорил, — продолжал Симеон, — мы не только ожидаем, что будем оккупированы, но и надеемся на это. — Он вновь сделал паузу, чтобы посмотреть, как обитатели станции воспримут это обстоятельство. Он гордился своими людьми! Они моментально все поняли! Испуганные, бледные, они одобряли даже то, о чем ему, по крайней мере, не пришлось говорить вслух.
— Теперь слушайте внимательно. Это приказ управляющего станцией. Никому не оказывать непосредственного сопротивления. Сотрудничать с врагом, если это необходимо, но ничего не делать добровольно. Мы считаем, что большинство пиратов не говорит на стандарте, поэтому не понимайте их, если будет такая возможность. Отвечайте как можно более кратко, когда нельзя молчать. Если вы чего-то не знаете, сообщите об этом, но ничего не рассказывайте, если знаете. Как можно дольше находитесь в жилых отсеках. Приготовьте скафандры. Обращайте больше внимания на информацию, передаваемую командирами групп, чем на ту, которую увидите на экранах. Помните, мы с вами. Они всегда останутся вашими врагами.
Наконец, — сказал он, — это Симеон-Амос. — Амос встал и вежливо поклонился. — Это единственный Симеон на станции, титул «Симеон» означает одного из управляющих. У нас существует традиция — присваивать управляющим-мужчинам это имя. Так повелось в честь одного из первых управляющих. На этой станции нет ни «мозга», ни «тела», да и никогда не было. Капсульники служат только на космических кораблях.
Он выдержал паузу, чтобы оценить реакцию, изучая угрюмые лица.
— Если пираты не узнают обо мне, я по-прежнему продолжу управлять станцией, оставаясь «за сценой». Если они отсоединят меня от станции — а они обязательно сделают это, если узнают обо мне, — всем нам грозят крупные неприятности. Так что с настоящего момента и в течение всей оккупации я просто не существую. Это Симеон-Амос — один из управляющих вашей станцией.
Амос кивнул и улыбнулся. Аудитория замерла, приготовившись закипеть. Теперь на лицах присутствующих можно было прочитать самые разные выражения: тревогу, недоверие, скептицизм.
— Этот… этот грязный босяк из отсталого мира будет управлять нами во время оккупации? — спросил кто-то надменно, как говорят рожденные в космосе. Подбородок Амоса задрался, и он уставился на незнакомца, так что его классический прямой нос, принадлежащий, по меньшей мере, десяти поколениям аристократов, оказался выше глаз нахала.
— Сделать вид, что все обстоит именно так, — сказал Симеон. — Более того, он добровольно вызвался стать для меня прикрытием! А это совсем не та роль, на которую при подобных обстоятельствах нашлось бы много претендентов, — добавил он, услышав, как несколько человек одобрительно фыркнули. — Поэтому, перед тем как кто-то усомнится в руководящих способностях Симеона-Амоса, я хочу показать этого человека в деле. Эта запись подлинная. Я ее проверял. — Никто не смог бы сделать этого лучше «мозга».
Симеон показывал отрывки, которые ему удалось извлечь из файлов Гайона. Запись начиналась с исчезновения невыносимо ярко вспыхнувшей стены, за которой показались воины в черных скафандрах, рысью пробегавшие по горящим улицам, окруженным зданиями из дерева и кирпича. Сенсор был установлен очень низко, где-то в подвальном окне или отверстии в земле. Через дорогу из окна свешивалась человеческая фигура, с длинных черных кос на дорогу уже стекла лужа крови. Здесь же лежало и тело ребенка: судя по раздробленному черепу, его швырнули в стену.
Экран неожиданно погас. Затем он осветился вновь, на сей раз блеклым туманным светом.
Записанный на пленку голос Амоса прорвался сквозь пятна ревущего пламени.
— Время пошло, — сказал он.
Изображение содрогалось, когда поднялась земля, а горящие стены каскадами падали на улицы, погребая черные фигуры под волной кирпича, стекла и горящего дерева. Их противники бросились вперед — судя по разношерстной импровизированной униформе, они были жителями Бетеля. Когда первые обладатели бронированных доспехов начали выбираться из-под развалин, защитники были уже готовы. Их возглавлял Амос с реактивным отбойным молотком в руках. Он направил его на массивный покатый шлем, показавшийся из руин, и шлем вместе с головой превратились в пар.