— Конечно, — ответила девушка. — Сэнди приготовила для него бульон.
— Я догоню вас, — сказал Леон, и врачи двинулись в коридор, осторожно нагибаясь при выходе. — Бульон — это о-о-очень хорошо! Когда я занимался каттени в Сиднее, обезвоживание представляло собой большую проблему. Влей в него столько, сколько сможешь; главное, чтобы проглотил. Можно просто воду. — Он показал на покрытый капельками влаги кувшин на полу. — Питательные вещества из бульона ему тоже нужны. Каттени большие, сильные и крепкие, но им надо поддерживать обмен веществ.
— Я присмотрю за ним.
— Отлично. — Леон перевел глаза на листок бумаги из коры. — Кто следующий?
— Тот, с переломом ноги, — ответил один из оставшихся мужчин, тоже сверяясь с записями.
Все ушли, и Крис наконец смогла разглядеть ногу Зейнала, покрытую припарками. Склонившись над ним, она почувствовала запах теплого хлеба. Каттени не шевелился, его дыхание было медленным и тяжелым, а широкая, твердая щека на ощупь оказалась такой же горячей, как и прежде.
Прополоскав бывший компресс, девушка обтерла лицо Зейнала. Затем взяла ложку и поднесла к губам каттени воду. Тот автоматически лизнул и проглотил. Крис терпеливо споила Зейналу полкружки, потом снова обтерла ему лицо, руки и грудь. Одежды на нем не было, и девушка не удержалась от соблазна проверить, насколько правдивы сплетни про каттени.
Зейнал оказался совсем не таким мускулистым, как представляла себе Крис. Его тело — по любым меркам — было очень красивым. Удивляясь своим мыслям, девушка покачала головой. «Ну и что такого, если меня восхищает красивое мужское тело? Ничего ужасного — в том случае, детка, если ты не представляешь себе его рядом со своим! Тихо! Успокойся!» — строго сказала себе Крис. И прикоснулась к коже Зейнала. На ощупь она оказалась мягкой, совсем не такой, как можно было бы предположить по ее серому цвету. Девушка выдохнула, пытаясь справиться с внутренней дрожью.
«Никак возжелала каттени? Ну ты и дрянь!»
И все-таки она не смогла противостоять соблазну снова дотронуться до него. Крис пригладила шелковистые серые волосы, мягкие, как у ребенка. Когда Зейнал спал, черты его лица выглядели еще аристократичнее, особенно по сравнению с теми каттени, которых помнила Крис. Да, он определенно высокого происхождения! Девушка так привыкла к внешности Зейнала, что теперь он не казался ей инопланетянином. Хм-м-м. Ну, уж лучше так, чем буйная ксенофобия!
В промежутках между обтираниями — Крис удалось дать каттени немного остывшего бульона — девушка ложилась на соседнюю кровать и дремала. Она задумалась, знает ли Зейнал, что они изо всех сил пытаются помочь ему? Он так и не пошевелился, даже когда ему ставили горячие примочки.
* * *
Раздавшийся снаружи приглушенный шум сообщил Крис о том, что в лазарете что-то происходит. В дверной проем просунул голову Ленни:
— Он, может, и не ест, но ты должна!
Прежде девушка даже не осознавала, насколько пуст ее желудок.
— И чем кормят? — весело спросила она.
Ухмыляясь, Ленни вытащил из-за спины тарелку, прикрытую глиняной крышкой.
— Все не так уж плохо! — произнес он и снял крышку.
— О боже! Выглядит вполне по-человечески! — приятно удивилась Крис.
На тарелке красовались вареные клубни, кусок птицы (судя по форме крыла) и двойная порция овощей.
— То, что доктор прописал! Оставляю это тебе! Ой! — Ирландец снова возник в дверях. — Сегодня вечером общее собрание, по звуку гонга!
— Гонга? — переспросила девушка, но Ленни уже не слышал ее.
Она с аппетитом поела. Еда оказалась превосходной. Пайки и походная пища, несомненно, были весьма питательны, зато настоящая, разнообразная еда… Вот это настоящая цивилизация!
Когда Крис закончила трапезу, в пещеру торопливо вошел Леон, отдохнувший и посвежевший.
— Поспала? Рассказывай!
— Пил и воду, и бульон, а еще я обтирала его. Но он не шевелится, — тихо закончила девушка и выжидающе посмотрела на Леона Дэйна.
— Хм-м-м. И не должен. Настоящий мужик из разряда «улыбайся-и-терпи»! Из тех, что страдают молча. Думаю, он совсем не так бессознателен, как тебе кажется. Зейнал?
Врач наклонился к каттени, положил руку ему на лоб, потом — на артерию с левой стороны шеи. Проверил температуру, ощупал бедро.
— Хм-м-м-м.
— Твои «хм-м-м-м» становятся все длиннее, — саркастически заметила Крис.
— Когда сомневаешься, задумчивое «хм-м-м-м» вселяет уверенность.
— М-м-м?
— «М-м-м» тоже сгодится! — Леон, сняв примочку, аккуратно осматривал рану. — Да, похоже, работает.
— Правда? — Крис пододвинулась к нему, пытаясь увидеть, что же обнадежило Леона.
Мерзкая дыра выглядела… более здоровой, вот, пожалуй, единственное слово, которое пришло на ум девушке. Миленький красный цвет вместо неприятного багрового. И опухоль определенно спала, теперь можно было различить колено.
— Я с тобой согласна.
— Продолжай обтирать его… Ага, очнулся! — внезапно добавил врач, когда Зейнал уставился на них широко распахнутыми глазами.
— Мне надо отлить, — отчетливо произнес каттени.
Леон со смехом поднял стоящую в ногах кровати посудину хитроумной формы. Крис, до сих пор не замечавшая ее, поспешно ретировалась.
Врач вышел из пещеры, неся в руках посудину и посмеиваясь себе под нос.
— Все будет в порядке. Уже в порядке. Не забудь про сегодняшнюю встречу!
— И давно ты проснулся, Зейнал? — робко поинтересовалась Крис.
— Включаюсь и выключаюсь, — ответил каттени, зажмурившись.
Но он протянул руку, а когда девушка взяла ее, снова открыл глаза. От его взгляда в груди Крис родилось какое-то непонятное чувство, такое сильное, что потекли слезы.
Зейнал очень нежно улыбнулся. Его кожа все еще пылала.
— Я знал, что ты здесь. И по воде тоже. Мило, очень мило с твоей стороны.
— Вовсе нет, — девушка накрыла его руку своей, — ты… мы — напарники. Мы присматриваем друг за другом.
Его глаза широко раскрылись.
— Напарники?
— Ну, я не знаю более подходящего слова. Я не дам тебе упасть.
— Это я понял. — Зейнал выпустил ее руку и снова закрыл глаза. — Воды? Я могу пить еще. — Его губы растянула слабая улыбка. — Вкусная вода.
— Мы называем это бульон.
— Хорошо.
Крис кормила его и радовалась.
* * *
На встречу собралось много народу, хотя Крис и не увидела некоторых из ближайших помощников Митфорда, ругарианцев и Дойлов. Пришли все пациенты, способные добраться до уступа перед лазаретом: Анна с малышом, больные с переломами. Отсутствовал только Зейнал.