— Ну, ты тогда так расстроилась оттого, что из-за этого Джианкарло сгорела твоя рыба, и потом...
— Когда ты уходила от меня, со мной было все в порядке, разве нет? Почему тогда ты решила, что что-то могло измениться?
Банни посмотрела в сторону, на пробегавший мимо берег реки, потом на Яну, потом снова в сторону. Похоже, девочка немного растерялась.
Яна подавила вздох и откинулась на спинку сиденья. Наверное, лучше всего было бы поспать, пока они не доедут до космобазы.
— Хотелось бы мне знать, кто это все время следит, куда я хожу, и ведет учет моих гостей — тогда я сама предоставляла бы отчеты, прямо кому следует. Я готова возненавидеть весь этот поселок за то, что они кое-что понимают так превратно! И вообще — это лечебное зелье, что готовит Клодах, нужно отпускать строго отмеренными дозами!
— Но ты действительно ему очень нравишься, Яна, — только и сказала Банни.
— Баника! Я не собираюсь разговаривать с тобой на эту тему, — твердо сказала Яна и закрыла глаза, стараясь успокоиться и заснуть. Но прошла минута, другая — а ей все не спалось. И она спросила:
— Он ведь не всегда был одиноким, верно?
— Шон? Ну нет, конечно. У него было полным-полно подружек, особенно когда он путешествовал по планете. Один раз он даже чуть не женился на Руби, сестре Чарли Дементьева. Но она в последнюю минуту передумала и вместо этого вышла замуж за парня из Баффин-Пойнта. А ты? У тебя, наверное, была целая толпа парней?
— Банни!
— Ну, все равно, были или нет? Мы все это знаем друг про друга.
— Нет, у меня было не много парней, если можно их так назвать.
— А что-нибудь серьезное было?
— Муж, — коротко ответила Яна, не желая после вчерашнего разговора о Бремпорте бередить еще и воспоминания о Бри. Господи, ну почему эти противные люди не могут оставить человека в покое? И почему, черт побери, у нее сейчас такое ощущение, будто она все равно не имеет права не ответить? И Яна добавила:
— Он умер.
— В Бремпорте? — спросила Баника с почти благоговейным почтением.
— Нет. Не в Бремпорте. Десять лет назад. В аварии на корабле. Банни, я в самом деле не хочу об этом говорить! Напомни мне лучше еще разок, как зовут этого друга Диего?
* * *
Как Яна и предвидела, проникнуть на базу снаружи оказалось намного проще, чем пройти таможенный досмотр. На планетарных базах вроде этой, где ценность построек и их содержимого была относительно невелика — во всяком случае, по стандартам Интергала, — весь персонал обычно занимался кучей разных неотложных дел, и охрана была поставлена далеко не на высшем уровне.
— Тьфу ты, какое неприятное место! — сказала Яна Банике, когда они подъехали к воротам космобазы.
Банни показала рукой в рукавичке на контрольный периметр вокруг базы и сказала:
— Здесь обычно было полным-полно всяких интересных мест — баров, развлекательных заведений и магазинчиков для солдат. Иногда солдаты получали кое-какое снаряжение, которое им было на самом деле не очень нужно. И они обменивали у нас эти полезные вещи на сувениры, чтобы послать своим близким в другие колонии или на станции. Но где-то около года назад все это вдруг прекратилось, и Компания окружила базу периметром. Теперь на территорию базы пропускают только солдат Компании. Только много позже мы узнали о том, что случилось на Бремпорте, — Банни пожала плечами. — Старшие даже обрадовались, что базу закрыли для наших. Они говорили, что солдаты нас развращают. Странно, правда? Ведь все равно половина солдат, что тут служили, были из здешних мест. У них здесь оставались родственники, и когда семьям разрешалось приходить на базу, очень многие из наших бывали в солдатских магазинах и покупали одежду и всякие другие полезные вещи, которых в нашем магазинчике отродясь не бывало.
На Яне была парка форменного образца, но она вдобавок еще и расстегнула ее, чтобы был виден мундир с офицерскими нашивками. Когда снегоход проезжал мимо контрольного поста у ворот, охранник откозырял Яне и кивнул Банике, предъявившей свои документы. Будка охраны представляла собой маленький сборный домик из синтетического материала бледных, пастельных тонов. Освещалась территория базы очень хорошо. Яна даже удивилась про себя, что этого света не видно из поселка, который находился не так уж далеко отсюда. Все строения на базе были окрашены в пастельные цвета: бледно-розовый, светло-зеленый, желтоватый. Но все эти бледные оттенки меркли на фоне вездесущего тускло-серого цвета. Приземистые, угловатые здания казались отвратительными наростами на заснеженной равнине. Они располагались ровными рядами, между которыми свирепо завывал ледяной полярный ветер. Позади приземистых домов неуклюже возвышались заброшенные, неухоженные каркасы пусковых ракетных установок. Башни пусковых установок жалко раскачивались на ветру, словно задранные вверх, конвульсивно подергивающиеся ноги умирающих насекомых.
Банни повела снегоход к зданию, ничем не отличавшемуся от прочих, кроме вывески с надписью “С-1000”.
— Здесь ждет мой пассажир, — проговорила девочка сквозь сжатые зубы, останавливая машину.
Она открыла дверцу, выпрыгнула из кабины, обежала вокруг снегохода, распахнула дверь перед Яной и сказала с преувеличенно подобострастной улыбкой:
— Огромное вам спасибо за протекцию, мадам! Не забудьте, пожалуйста, попросить, чтобы послали за Рурк, когда вы соберетесь ехать обратно в поселок!
— Смотри не перестарайся, — тихо, сквозь зубы, сказала ей Яна и добавила уже громче:
— Скажи-ка, Рурк, где здесь находятся госпиталь и отделение связи?
Пассажир Баники, одетый в стандартную форменную парку, закутанный шарфом до самых глаз, обошел снегоход, присмотрелся к Яне и вдруг спросил:
— Майор Мэддок? Янаба Мэддок?
Донельзя удивленная тем, что ее узнали, едва она приехала на базу, Яна медленно сосчитала до трех и обернулась к заговорившему с ней человеку. Приподняв мгновенно покрывшиеся инеем брови, Яна сказала:
— Да, это я.
Мужчина в форменной парке тотчас подскочил к Яне и заключил ее в объятия, крепко прижав к груди.
— Яна, я думал, что никогда больше тебя не увижу! Когда я узнал, что ты была тогда в Бремпорте... — Он быстро сбросил с головы капюшон и лихорадочно старался раскрутить свой шарф.
— Как говорится, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными, — сказала Яна. Мужчина уже успел освободиться от шарфа, скрывавшего лицо, и взору Яны предстали лучистые карие глаза и бронзовые волосы, более длинные, чем полагалось носить офицерам. Яна прекрасно помнила эти глаза и эти волосы — еще с тех времен, когда летала в экспедиции на исследовательских кораблях. — Торкель! Быть не может!
— Вот уж воистину — мир тесен! — Это была ужасно древняя, но оттого не менее справедливая поговорка космолетчиков.
— Но что ты делаешь на Сурсе? — недоумевала Яна.