Тарзан быстро задал арабу несколько вопросов, затем повернулся к Орману.

– По-моему, он говорит правду, – сказал человек-обезьяна. – Очень скоро я сам это проверю. Пойду в долину и осмотрюсь на месте. Вы с Уэстом отправитесь на восток к водопаду. Аид вас проводит. Мяса вам должно хватить до конца пути.

Сказав это, Тарзан запрыгнул на дерево и тут же скрылся из виду.

Американцы застыли на месте, запрокинув головы. Первым заговорил Орман.

– Впервые в жизни чувствую себя таким идиотом, – сказал он, качая головой. – Я сильно заблуждался насчет Оброски, впрочем, мы все заблуждались. Клянусь, никогда еще не видел, чтобы человек так разительно переменился.

– У него даже голос стал другим, – заметил Уэст.

– Оказывается, он очень скрытный, – продолжал Орман. – Я и понятия не имел, что он так здорово знает арабский язык.

– Он же сам сказал, что мы многого о нем не знаем, – промолвил Уэст.

– Не будь мне известно про физическую силу и аристократические манеры нашего коллеги, то я мог бы поклясться, что это вовсе не Оброски!

– Вот именно! – поддакнул Уэст. – Мы же прекрасно знали его.

XXIII. ЧЕЛОВЕК И ЗВЕРЬ

Огромная горилла несла Наоми Мэдисон по лесистым горным склонам к южной оконечности долины. На открытых участках животное удваивало скорость и то и дело оглядывалось назад, словно опасаясь погони.

Страх у девушки уже прошел, сменившись странной апатией. Видимо, от пережитых волнений она утратила способность бояться, хотя сохранила все другие чувства. На ее душевном состоянии отразилось и то обстоятельство, что это дикое животное говорило с ней по-английски. После такого уже ничему не приходилось удивляться.

У Наоми от долгого пребывания в неудобной позе затекло все тело, вдобавок девушке нестерпимо хотелось есть.

– Дай я пойду сама, – сказала она решительно. Усмехнувшись, Бэкингем отпустил девушку.

– Только не вздумай бежать, – предупредил он. И они пошли дальше. Время от времени зверь останавливался, оглядывался назад, прислушивался, но ни разу не принюхался, поскольку ветер был встречный.

В момент одной остановки Наоми увидела на дереве фрукты.

– Хочу есть! – сказала она. – Это съедобные плоды?

– Да, – ответил самец.

Наоми сорвала несколько штук, и они устремились дальше.

Наконец они вышли к южной оконечности долины и пересекли открытое пространство. Здесь горилла приостановилась, чтобы осмотреться. Девушка тоже оглянулась, как это делала в такие минуты, надеясь увидеть погоню арабов. В ее положении она даже обрадовалась бы появлению Этеви.

До сих пор, увы, ничего подозрительного позади не обнаруживалось, но на сей раз из-за островка деревьев, мимо которых они только что прошли, возникла огромная фигура гориллы.

Бэкингем зарычал, подхватил девушку и помчался прочь. В лесу за поляной он резко свернул в сторону и, достигнув края скалистого обрыва, забросил девушку к себе за спину, приказав ей держаться за его шею.

Глянув в бездну, Наоми от страха зажмурила глаза и изо всех сил вцепилась в гориллу, начавшего спуск по почти отвесной скале.

Как они не сорвались, осталось для нее загадкой, но только наступил такой миг, когда Бэкингем с силой разжал ее руки и поставил на землю.

– Жди меня здесь. Попробую сбить Сарфолка со следа, – бросил он и ушел.

Наоми огляделась. Она оказалась в небольшой скальной пещере. Из невидимого глазу источника сочился ручеек, образуя при входе лужу и стекая дальше вниз по склону. Пол пещеры был мокрый, кроме одного участка, но на нем громоздились камни.

Подойдя к краю пещеры, девушка глянула вниз и увидела сплошную отвесную стену. Задрожав от страха, Наоми отшатнулась, но заставила себя выглянуть снова.

По всей скале ей не удалось обнаружить ни одного выступа, за который она могла бы ухватиться, и девушка подивилась ловкости и выносливости гориллы.

Тем временем, пока Наоми изучала обстановку, Бэкингем быстро взобрался на вершину и поспешил на юг. Вскоре за ним погнался второй самец, криком остановивший Бэкингема.

– Где безволосая самка? – грозно спросил Сарфолк.

– Откуда я знаю, – ответил Бэкингем. – Сбежала. Я сам ее ищу.

– А почему ты убежал от меня, Бэкингем?

– Я не знал, что это ты, Сарфолк. Мне показалось, что это кто-то из людей Уолси, и что он хочет отбить ее, чтобы я не отвел женщину к королю.

Сарфолк ухмыльнулся.

– Нужно найти ее, а не то король будет недоволен. Но как она ухитрилась сбежать от самого бога?

– Это не она, – ответил Бэкингем, – а совсем другая самка, хотя и очень похожая на нее.

Гориллы стали прочесывать лес в поисках Наоми Мэдисон.

Два дня и две ночи провела девушка одна в пещере, будучи не в состоянии ни спуститься, ни подняться по вертикальной скале. Если зверь не вернется, то ее ожидает голодная смерть. И все же девушка, невзирая на это, надеялась, что горилла не вернется.

Наступила третья ночь. Наоми сильно ослабла от голода. Хорошо хоть в пещере имелась вода.

До девушки долетали крики зверей и ночные звуки джунглей, но это ее не тревожило. Хоть одно преимущество пещера все же имела.

Будь у Наоми пища, то она могла бы жить здесь в полном уединении и безопасности. Но пищи у нее как раз и не было. Первая мучительная стадия голода уже прошла. Она уже больше не страдала.

Ей все не верилось, что она, Наоми Мэдисон, обречена на одинокую голодную смерть. Во всем мире было одно-единственное существо, способное спасти ее, существо, которое знало о ее местонахождении, но это существо было огромной дикой гориллой.

И Наоми, которая имела миллионы поклонников и о которой взахлеб писали сотни газет и журналов, казалась теперь себе ничтожно маленькой и никому не нужной.

За эти долгие дни она впервые попыталась разобраться в себе, и ей открылась безрадостная картина.

Правда, за последнее время она сильно изменилась под влиянием участников экспедиции, но больше всего благодаря Ронде Терри. Если бы она могла, то стала бы совершенно иной, но такой возможности у нее уже не было.

И все же Наоми предпочла бы скорее умереть, чем пойти на уступки горилле. Она надеялась, что умрет прежде, чем горилла вернется и поставит свои условия. В ту ночь она почти не спала. Каменистый пол, служивший ей постелью, был слишком жестким для ее изнеженного тела. С наступлением утра пещера наполнилась солнечным светом, и девушка приободрилась, хотя рассудком понимала, что надеяться не на что. Затем она напилась, умылась, села у входа и стала глядеть на долину алмазов. Ей полагалось бы ненавидеть это место, пробудившее в ней алчные помыслы, которые привели ее сюда, но это было выше ее сил – настолько прекрасной оказалась долина.