– Забери свое счастье, – сердито велела Катя, – развалился у входа, чуть ноги из-за него не сломала.
– Не бреши, – зевая, ответила Нинка, – мой дома храпит. Ты ваще на часы глядела? Офигела совсем!
– Кто же тогда у почтовых ящиков спит? – изумилась Катя.
– Мне по фигу, – заявила Нина и захлопнула дверь.
Катя призадумалась, потом сходила домой, взяла фонарик и вернулась вниз. В голове у нее роились самые простые мысли. Если у входа устроился кто-то из соседей, то надо позвать его родных, но в подъезд мог зайти и бомж, потом его не выгонишь, переночует один раз и повадится ходить. Вон во втором парадном еле-еле бабу-пьянчужку вытолкали, три месяца под лестницей жила, устроилась со всеми удобствами, матрас приволокла!
Полная желания навести порядок, Катя направила луч фонарика на тело и похолодела. Дорогая обувь, качественный костюм… Нет, это не лицо без определенного места жительства, а Леонид Дубовик.
Катя примолкла.
– Дальше, – потребовал я.
Женщина пожала плечами.
– Домой побежала, хорошо, в обморок не свалилась, позвонила ментам, они потом уж труповозку вызвали и по квартирам пошли. Говорят, его ограбили, часы сняли, перстень. Ох, не надо было ему выпендриваться!
– Вы не заметили ничего необычного?
Катя скрестила руки на груди.
– Я че, каждый день убитых соседей нахожу? Уж куда необычней.
– Может, на ваших глазах из подъезда человек выскочил?
– В час ночи, – прищурилась Катерина, – у меня смена в двенадцать закончилась.
– И под лестницей никто не прятался?
– Так говорила уже, лампочку разбили.
– Ничего интересного не заметили?
– Нет.
– И не услышали?
– Да нет же.
– Около трупа были вещи?
– Какие?
– Допустим, борсетка, пакет, портфель…
– Не, ничего похожего.
– Газета?
– Ваще ничего, – быстро ответила свидетельница.
– Вы ничего не брали с места происшествия?
– Я?
– Вы.
– Думаете, стырила у Леньки кошелек с кольцом? – пошла в атаку Катя. – Во, правильно Юрка сказал: «Зря ты с фонарем полезла, теперь получишь по полной. Грабителя не найдут, на тебя кражу повесят. Ментам надо дело раскрыть». Только зря стараетесь, у моего шурина сын адвокатом работает. Вот так! Думали, раз мы бедные, то все можно? Обломалось. Спросите людей, я никогда копейки чужой не возьму.
– Не хотел вас обидеть, – сказал я, – и думал не о перстне и бумажнике. Вдруг вы подобрали пачку сигарет?
– И зачем мне дерьмо?
– Или коробку с пирожными.
Катя вздрогнула.
– Про че… болтаете?
– Наверное, ваши мальчики любят сладкое, – поинтересовался я.
– Ясное дело, дети же.
– Думаю, пирожные вы покупаете не каждый день.
– На праздник беру, – настороженно подтвердила Катя, – Новый год, Пасху.
– Но тогда был самый обычный день!
– Ваще не соображу, куда вы гнете.
Я ткнул пальцем в синюю коробку с золотыми буквами.
– Хорошо знаю кондитерскую, где вы приобрели угощение, похоже, в упаковке дюжина пирожных.
Катя схватилась за край клеенки и, судорожно сминая его в пальцах, попыталась оправдаться:
– И че? Раз бедные, то и угоститься нельзя? У мужа день рождения случился, гостей позвали. Че привязались? Нечего мне больше сказать, переговорили – и уходите.
– Катюша, – нежно прокурлыкал я, – врать надо уметь. В вашем случае следовало сообщить про некую семейную традицию. Ну, допустим, супруг именно в тот день впервые признался вам в любви, поэтому и отметили дату сладким чаем. Не надо про день рождения.
– Почему? – по-детски удивилась Катя.
– Информацию о любовном признании проверить трудно, а что вы станете делать, если потребуют паспорт Юрия и глянут на дату его рождения?
Катя открыла рот, закрыла его, снова открыла, но нужных слов не нашла.
– И еще одно обстоятельство, – добавил я, – сумма в двенадцать тысяч рублей кажется вам пустяком?
– Сколько?
– Двенадцать тысяч.
– Мне столько долго собирать надо, – промямлила Катя, – это хороший диван получается.
– Абсолютно согласен, разрешите, покажу вам фокус?
– Валяйте, – напряженно сказала хозяйка.
Я взял синюю коробку и потянул за крохотный язычок, приделанный в самом низу, выехал небольшой ящичек.
– Там что? – с неподдельным интересом спросила Катя.
– «Манже» кладет сюда подарок: талон на бесплатную чашку кофе и одно пирожное по вашему выбору, – ответил я.
– Ух ты! Не знала!
– А к купону степлером прикрепляют чек. Вы когда купили пирожные?
– Сегодня!!!
– На чеке стоит другая дата и время около одиннадцати вечера. И еще, ваша покупка стоила не двенадцать тысяч, как предполагал я, оценив размер тары, а пятнадцать!
Катя вцепилась пальцами в стол.
– Скока? – потрясенно ахнула она. – Пятнадцать штук за булки с кремом? Вы врете!
– Вот чек, – протянул я ей бумажку.
Пару секунд она изучала чек, потом прошептала:
– Я не знала! Неужели столько за пирожные можно отдать? Сколько же у него денег было? Вот сволочь, а я на диван никак не соберу.
– Катюша, – продолжал я, – ваши действия попадают под статью о воровстве в особо крупном размере.
Хозяйка схватилась ладонями за щеки и забормотала:
– Не хотела… я думала… ни… ой! Посадят! Позору не оберешься!
– Расскажите мне правду, – попросил я, – и забудем о коробке.