– Переверните его, – сказал Аллейн.
Глаза покойного были открыты, челюсть отвисла, обратив лицо посла в гротескную маску изумления. Входная рана была больше выходной. Коротко подстриженная трава намокла.
– Жуть, – коротко сказал Аллейн.
– Полагаю, мы можем забрать его с собой? – спросил сэр Джеймс. – Я бы сразу провел вскрытие.
– Вот тут я не уверен. Мы ведь на земле Нгомбваны. Против машины из морга, пока она стоит вне посольства, им возразить нечего, однако не думаю, чтобы мы могли что-либо сделать с телом без их разрешения.
– О Господи!
– У них могут иметься разного рода табу, обычаи, все что угодно.
– Ну что ж, – сказал далеко не обрадованный сэр Джеймс, – в таком случае я откланиваюсь. Если понадоблюсь, дайте знать.
– Ситуация щекотлива настолько, что мы тут ходим, будто стадо дрожащих Агагов. А вот и Фред Гибсон.
Последний явился с сообщением, что Президент распорядился перенести тело в бальную залу.
– Зачем? – удивился Аллейн.
– На эту их ассамблею или как ее там. Затем тело поднимут наверх. Президент хочет отправить его самолетом в Нгомбвану.
– Всего доброго, – сказал сэр Джеймс и покинул шатер.
Аллейн кивнул одному из констеблей, тот привел двух людей с носилками и покрывалом. И полномочный представитель Нгомбваны возвратился в свое посольство, избавленный наконец от столь тяготившей его ответственности.
Аллейн повернулся к констеблям:
– В шатре все должно сохраниться как есть. Один из вас остается на страже.
Затем к Фоксу:
– Ну что, братец Фокс, усвоили картину? Мы все находились здесь, дюжина людей, включая – только не удивляйтесь – и моего брата.
– Да неужели, мистер Аллейн? Какое совпадение.
– Если вы не против, братец Фокс, мы пока не будем прибегать к этому слову. Со дня моей увеселительной поездки в Нгомбвану, я то и дело слышу его, такое постоянство начинает меня утомлять.
– Виноват, больше не повторится.
– Ничего, не страшно. Продолжим. Мы все находились здесь, расположившись клином, вершину которого изображал Президент. Вот его кресло, а в этом, рядом с ним, сидела Трой. По другую сторону Президента – посол. Копьеносец, в настоящее время пребывающий под присмотром в мужской гардеробной, стоял прямо за креслом своего господина. За нашими спинами располагались на козлах столы с напитками, а чуть ближе к нам вот этот опрокинутый стул, назначение которого мне непонятно. Задним входом в шатер пользовались слуги. Их было двое, тот что покрупнее – из посольской челяди, другой – румяный коренастый малый в ливрее “Костара”. Оба были на виду, когда погас свет.
– И стало быть, – сказал любивший раскладывать все по полочкам Фокс, – как только появился пресловутый Карбо, его осветил прожектор – его и экран за его спиной. И из глубины шатра, оттуда где стоял этот умелец с копьем, всякий, кто оказался бы между ним и экраном, выглядел бы как зритель, запоздавший к началу фильма.
– Верно.
– А когда после выстрела вы не позволили Президенту встать, посол-то как раз встал ну и получил, если можно так выразиться, по шапке.
– Если можно так выразиться.
– Далее, – в обычной своей основательной манере продолжал Фокс. – Да. Выстрел. Стреляли, как уверяет упомянутая вами дама, из окна женской уборной. Оружия, насколько я понял, так и не нашли?
– Дайте срок.
– И подтвердить рассказ этой дамы о громадном черном негодяе, который пинал ее ногами, некому?
– Нет.
– Но негодяя-то хоть поймали?
– Исчез, подобно призракам без плоти.
– Именно так. И мы, следовательно, должны предположить, что после того как он выстрелил и промахнулся, его соучастник – копьеносец или кто-то еще, доделал работу за него?
– Возможно именно этого от нас и ждут. На мой взгляд, все это дурно пахнет. Не стану утверждать, что запах возносится до небес, однако он безусловно присутствует.
– Но тогда что же?..
– Меня не спрашивайте, братец Фокс. И все-таки, намеренно или нет, но выстрел отвлек на себя всеобщее внимание.
– И когда зажегся свет?
– Когда зажегся свет, Президент сидел в своем кресле, в которое я его запихнул, а Трой сидела в своем. Как и другие две дамы. Тело лежало в трех футах слева от Президента. Гости метались по всему шатру. Мой старший брат дрожащим голосом призывал их не паниковать. Копьеносец стоял на коленях, держась за шею. Стул был опрокинут. Слуги испарились.
– Вот теперь я и впрямь усвоил картину.
– Хорошо, тогда пошли. Совет племени, ритуальное сборище, общая сходка или вече, называйте его как хотите, но оно вот-вот начнется, а мы запаздываем.
Он повернулся к Бейли и Томпсону.
– Пока мне вас, ребята, порадовать нечем, но если вам удастся отыскать что-нибудь покрупнее отпечатка женского пальца во второй налево кабинке дамской уборной, для меня это будет как бальзам в Галааде. Вперед, Фокс.
Однако у самого дома они столкнулись с разгневанным Гибсоном, сопровождаемым учтивым мистером Уипплстоуном.
– Что случилось, Фред? – спросил Аллейн. – Опять дали трещину отношения между расами?
– Можно и так сказать, – признал Гибсон. – Он снова сует нам палки в колеса.
– Президент?
– А кто же еще? Он, видишь ли, не желает иметь дела ни с кем, кроме тебя.
– Вот старый пень.
– И пока ты не объявишься, из библиотеки он тоже не выйдет.
– Господи-Боже, какая еще муха его укусила?
– Сомневаюсь, чтобы он и сам это знал.
– Возможно, – решился вставить слово мистер Уипплстоун, – ему не по вкусу мое участие в предстоящей процедуре.
– Я бы так не сказал, сэр, – сокрушенно откликнулся Гибсон.
– Каким он все-таки бывает занудой, – сказал Аллейн. – Ладно, я с ним поговорю. А что, новые хозяева Нгомбваны уже собрались в бальной зале?
– Угу. Поджидают самого главного, – ответил Гибсон.
– Какие-нибудь новости, Фред?
– Пока порадовать нечем. Я поговорил с нашим сержантом из женской уборной. Похоже, она действовала вполне расторопно – после того как покинула свое кресло в партере и привела в чувство миссис К-М. Отыскала ближайшего из моих людей, передала ему всю информацию. Они устроили облаву на этого парня – безрезультатную, как мне доложили. Люди, стоявшие снаружи дома утверждают, что из дома никто не выходил. И раз они так говорят, значит, так оно и есть, – Гибсон выпятил челюсть. Мы начали поиски револьвера, если это был револьвер.