Пока Аллейн старался придумать какую-нибудь утешительную фразу, по рации пришел новый вызов. На сей раз от даровитого сержанта Джекса.
– Сэр, – немного взволнованно сказал сержант. – Я решил, что следует доложить вам о том, что здесь творится.
– Да?
– Я насчет тревоги, объявленной по поводу бомбы, сэр. Буквально за минуту до нее тут объявился этот джентльмен из военных, Полковник как-его-там. Притопал прямо к мастерской, стараясь ступать очень прямо, сэр, привалился к двери и как нажал на кнопку звонка, так с тех пор и не отпускает. Тут как раз объявили тревогу и человек мистера Гибсона, сидевший в машине на углу прохода к Баронсгейт, подъехал ко мне и через окно машины в двух словах описал ситуацию. Пока мы с ним разговаривали, из гаража выкатил здоровенный грязный фургон и загородил от меня гончарню. Я, сэр, остался здесь, поскольку вы мне так приказали. А человек мистера Гибсона уехал. Тем временем на Мьюс из-за этого дурацкого фургона образовалась пробка, сэр. Гончарни мне видно не было, зато я хорошо слышал Полковника. Он поднял крик. Вопил что-то вроде: “Откройте ваши поганую дверь и впустите меня”. Потом водители принялись жать на клаксоны. Все продолжалось минут пять, сэр.
– Мог ли кто-либо – могли ли два очень крупных человека, незаметно ускользнуть, пока продолжался затор?
– Думаю, нет, сэр, уж больно они приметны. И потом, когда пробка рассосалась, Полковник по-прежнему стоял на крыльце и жал на звонок. Он и сейчас жмет. Кричит тоже, но уже потише. По-моему, он настолько пьян, что кричит просто из боязни заснуть. Как мне следует поступить, сэр?
– Вы сейчас где?
– Спрятался за мольберт, сэр. Не лучшая маскировка, но я решил, что рискнуть стоит. Минутку, сэр, не отключайтесь.
Некоторое время до Аллейна доносились только уличные шумы. Затем снова послышался голос.
– Я на въезде в гараж, сэр. Пришлось уйти в укрытие. Появился джентльмен из подвала дома номер один по Уок. Направляется к мастерской.
– Возвращайтесь к мольберту и продолжайте вести наблюдение.
– Сэр.
– Я еду к вам. Конец связи. Каприкорн-сквер, – сказал Фоксу Аллейн. – Как можно быстрее, но без сирены.
– Что там такое? – спросил Фокс. Выслушав новости, он заметил, что сержант-живописец, похоже, дело свое знает, даром что с виду – дурак-дураком. Мистер Фокс питал предубеждение против тех, кого он именовал “маскарадными полицейскими”. Единственную маскировку, до которой сам он снисходил, когда возникала необходимость изменить внешность, образовывали допотопное длинное пальто из донегальского твида и поношенная войлочная шляпа. Как ни удивительно, этот наряд полностью изменял его облик.
Когда они добрались до Каприкорн-Сквер, Аллейн сказал:
– Нам лучше разделиться. Ситуация не из простых. Шеридан-Гомец – единственный в этой шайке, кто не знает меня в лицо. Зато все остальные могут помнить вас по посольству. Ваша ночная рубаха при вас?
– Если вы о пальто, то да, при мне. Лежит на заднем сиденьи.
– А колпак?
– В кармане пальто.
– В таком случае, принарядитесь и топайте к свинарнику через Сквер и Каприкорн-Плэйс. А я двинусь по Уок и Мьюс. Около него и встретимся.
Фокс, приобретший сходство с северо-ирландским зерноторговцем в минуты досуга, ушел. Аллейн, в своем обычном обличье, свернул на Каприкорн-Уок.
Люси Локетт, принимавшая солнечные ванны на крыльце дома № 1, проводила его взглядом.
Люди Гибсона, патрулировавшие Каприкорны и по тревоге отозванные к посольству, несомненно вот-вот вернутся сюда, думал Аллейн. Впрочем, пока их видно не было.
В это время дня в Каприкорнах обычно царит наибольшее оживление. Вот и сейчас по Уок в обе стороны двигались потоки машин. Аллейн, приближаясь стоящему на углу Мьюс магазинчику домашних украшений, использовал машины как прикрытие. Сквозь угловую витрину магазинчика перед ним открылась вся Мьюс до самой гончарни. Время от времени в поле зрения появлялся и сидящий за мольбертом сержант Джекс, однако его то и дело скрывали машины, въезжающие в гараж и выезжающие наружу. Сама гончарня тоже то возникала, то пропадала из виду, словно фон телевизионной рекламы. Полковник Кокбурн-Монфор по-прежнему стоял у ее двери, теперь уже в обществе Гомеца. Затем, словно в цирковом фокусе, около них объявился о чем то расспрашивающий обоих Чабб. Еще через минуту на Мьюс поворотил и остановился около “Неаполя” грузовой фургон, из которого начали выгружать какие-то коробки и ящики, и больше Аллейну ничего разглядеть не удалось.
Между “Неаполем” и гаражом, бок о бок с цветочным магазином располагается крохотное бистро, носящее имя “Шкатулка”. В ясные дни оттуда выносят на тротуар четыре столика, за которыми можно выпить кофе с пирожными. Один из столиков оказался свободным. Аллейн миновал фургон и цветочный магазин, уселся за этот столик, заказал кофе и раскурил трубку. Он сидел спиной к гончарне, однако видел ее четкое отражение в витрине цветочного магазина.
Гомец с Чаббом маячили у двери в квартиру над мастерской. Полковник, похоже, дремал, привалившись к ней. Чабб, прижав пальцы к губам, замер пообок. Гомец пытался разглядеть что-нибудь сквозь щелку в шторах.
Вскоре к ним присоединился инспектор Фокс, подошедший по Каприкорн-Плэйс. Он, судя по всему, искал некий дом с нужным ему адресом – и нашел, им оказалась гончарная мастерская. Подойдя к двери мастерской, он вытащил из кармана очки, прочитал объявление “Закрыто на инвентаризацию” и обратился с каким-то вопросом к Гомецу, который пожал плечами и повернулся к нему спиной.
Фокс двинулся по Мьюс, ненадолго задержался около даровитого сержанта Джекса, снова надел очки и склонился массивным телом к мольберту, разглядывая рисунок. Аллейн, тихо веселясь, наблюдал, как его коллега выпрямляется, склоняет на бок голову, оценивая достоинства рисунка, отступает на шаг-другой, извиняется перед налетевшим на него прохожим и снова трогается в путь. Подойдя к столику Аллейна, Фокс спросил:
– Простите, сэр, это место свободно?
– Да, – ответил Аллейн. – Прошу вас.
Фокс уселся, потребовал кофе и, получив его, поинтересовался у Аллейна который теперь час.
– Будет вам, – сказал Аллейн. – Никто на вас не смотрит.
Тем не менее оба продолжали изображать незнакомых друг с другом людей, занятых пустым разговором.
Фокс сказал:
– Занятная там обстановка. Каждый делает вид, будто двое других ему неизвестны. Полковник, похоже, еле держится на ногах. Ткни его пальцем, он и повалится.
– Что внутри?
– В лавке ничего не видно. Шторы сдвинуты, свет не горит.
Он подул на кофе и сделал глоток.