— Итак, вы решили, что можете сыграть это сами, — мягко, но зловеще констатировал Кларк Беннингтон.
У Мартины замерло сердце.
— Я… извините, мисс Гамильтон, наверное, ищет меня… — пробормотала она, пытаясь скрыться.
Но Беннингтон встал в дверном проеме, усмехаясь.
— Нет уж, погодите. Раз пошла такая пьянка, — сказал он, — надо поговорить как следует.
Девушка стояла вплотную к нему, чувствуя густой запах грима и алкоголя… Беннингтон вдруг показался ей опасным.
— Я так зол, — продолжал Бен, — так ужасно зол, что боюсь, вы сочтете меня вообще довольно злобным субъектом. Это не так! Однако будьте любезны сказать мне, кто вы такая на самом деле!
— Вы знаете, кто я, — пролепетала Мартина. — Я же костюмерша… Пропустите меня, пожалуйста…
— Ну и кто же вы? Костюмерша моей супруги, да? И всего-то делов?
Он крепко взял Мартину за подбородок и поднял ее лицо к свету. Сзади подошел Пул. Мартина обреченно подумала: «Ну вот, снова я попадаю в дурацкую ситуацию при мистере Пуле…» Беннингтон вдруг почувствовал, что щека девушки стала мокрой. Он отпустил ее…
— Итак, костюмерша моей супруги… — повторил он, слегка пошатываясь. — Только мне непонятно, отчего это любовник моей драгоценной супруги так взволновался… А ведь вы на него похожи, как…
Но тут на его руку легла ладонь мистера Пула. Пул жестко отстранил Беннингтона и выпустил Мартину со словами: «Идите по своим делам, милочка» Девушка поспешила прочь, в свою гримерную, и краем уха услышала слова, сказанные вполголоса:
— Ты становишься омерзительным, Бен, когда выпьешь, впрочем, и в трезвом состоянии ты уже ни черта не понимаешь… Ладно, поговорим после репетиции….
В гримерной Мартина без сил опустилась на стул. Через минутку в дверь заглянул Адам Пул.
— Ну как? Все в порядке? — поинтересовался он.
— Да, спасибо, нормально… — ответила Мартина и, волнуясь, добавила: — Простите, что причинила вам неприятности, сэр…
— Не говорите глупостей, барышня, — промолвил Пул, довольно мрачно, после чего скрылся за дверью.
Мисс Гамильтон пришла переодеваться к третьему акту в страшном смятении.
* * *
Репетиция закончилась почти в полночь, в крайне напряженной атмосфере. Поскольку Мартине все еще ничего не платили и даже ничего не обещали, она приняла решение снова остаться ночевать в театре. Человек быстро привыкает ко всему хорошему, и если в первый раз ночлег в теплой и просторной «оранжерее» после всех ее долгих хождений показался Мартине верхом блаженства, то теперь ей хотелось лечь в удобную чистую постель и принять теплую ванну на ночь…
Постепенно актеры стали расходиться по домам. Их удаляющиеся голоса слышались по аллеям сада и дальше, на улице. С некоторым страхом Мартина заметила, как Фред Баджер появился из своей комнатушки и стал наблюдать за ней… В панике она поспешно направилась в гримерную мисс Гамильтон, где все уже было прибрано и готово на завтра. «Еще минута, — думала девушка, — и я буду в безопасности. Лучше даже запереться. Иначе мне не будет покоя всю ночь… А если я запрусь в гримерной, Баджер решит, что я ушла в отель, и отстанет от меня до утра».
Думая так, она открыла дверь в гримерную и вошла.
Напротив газовой плиты сидел во вращающемся кресле мистер Адам Пул.
Мартина поняла, что дело плохо.
— Извините… — пробормотала она и повернулась, чтобы уйти, но голос Пула остановил ее.
— Войдите, — сказал он. — Я хотел бы с вами поговорить.
«Ну вот, — в отчаянии подумала Мартина. — И этот туда же. Нет, мне надо сматываться куда глаза глядят…»
Но мистер Пул повторил свои слова скорее приказным, чем просительным тоном, и Мартина присела на краешек табурета, в ужасе думая, что ей не придется спать спокойно в эту ночь… «Нет уж, — решила она, — раз такие дела, то как только я смогу выйти, я соберу свои вещи и пойду ночевать куда глаза глядят, хоть в церковь, хоть на вокзал… Только вот церковь может закрыться на ночь, да и вокзал тоже…»
Пул повернулся спиной к девушке и, казалось, что-то изучал на полке перед зеркалом.
— Я с большим удовольствием послал бы все и всех вас к черту, — сказал он раздраженно. — Но получается, что я и этого не могу… Во-первых, надо извиниться перед вами за Беннингтона, ведь он сам вовсе не собирается извиняться…
— Это не так уж важно, сэр… — прошептала Мартина.
— Нет, это важно! — оборвал ее Пул. — Это было просто оскорбительно — и для вас, и для меня…
Мартина была слишком испугана, для того чтобы получить удовольствие от его последних слов…
— Вы, конечно, должны понимать, как все началось, — говорил тем временем Пул. — Вы немножко посмотрели пьесу. Вы поглядели на меня. Опознали, так сказать. Я говорю не с целью польстить вам, но вы могли бы запросто сойти за мою дочь… Лицо, взгляд и все такое… А люди — они все примечают… Итак, вы из Новой Зеландии? Сколько вам лет?
— Девятнадцать, сэр.
— Можете не долбить каждый раз, как попугай, свое «сэр» да «сэр»! Это не по мне. Так вот. Мне тридцать восемь лет, милочка. А двадцать лет назад я был на гастролях в Новой Зеландии — я тогда только что устроился на работу в театр… Со мной был и Беннингтон. И он сразу стал подозревать разное, как только увидел вас и узнал, откуда вы… А уж трепаться он большой мастер. Так что, надеюсь, вы поймете мои обстоятельства и ответите мне прямо и недвусмысленно, кто ваши родители.
— Пожалуйста, я не скрываю этого, — пожала плечами Мартина. — Мой отец, Мартин Тарн, содержал ферму. Его отец и дед тоже были фермерами. Дед мой был убит во время первой мировой войны, на острове Крит.
Пул пристально глянул ей в глаза.
— А ваша мать?
— Она тоже из фермерской семьи…
— А как звучала ее девичья фамилия?
— Зачем вам это? — спросила Мартина.
— Неужели вам до сих пор не ясно? В нашем театре начались пересуды по вашему поводу, причем практически сразу же, стоило вам только объявиться… Понятно, за кого вас приняли?
— Да, но мне вовсе не хочется, чтобы меня считали вашей дочерью!
— Тогда представьте, как этого не хочется мне! Поэтому отвечайте мне прямо и без утайки — какая была у вашей матери фамилия до замужества? В глаза смотреть! — внезапно крикнул Пул.
— Ее звали Пола Пул Пассингтон…
Адам пристукнул ладонью по ручке кресла.
— Так какого же черта вы не сказали этого сразу?!
Мартина уткнула взгляд в пол.
— Так-так… Значит, Пола Пассингтон… — повторил Адам Пул, хмыкая. — Помню-помню. Старшая кузина моего отца. Пола Пул, вышла замуж за некоего Пассингтона, после чего вскорости перестала писать, и след ее затерялся. Теперь мне ясно, что затерялся он именно в Новой Зеландии. Странно, почему она не пришла посмотреть мою игру, когда мы были там на гастролях…