— Прогуляйтесь по Ментидеро, хозяин, — посоветовал Джошуа. — Как я слышал, там собираются все придворные. Можно сказать, это что-то вроде аллеи герцога Хэмфри у нас дома, только в карикатурном виде!
— Хорошая мысль, — согласился Боваллет, одеваясь. — Может, мне повезет, и я повстречаюсь с моим вчерашним собеседником.
Ментидеро представляло собой слегка приподнятую дорогу вдоль стен церкви Сан Фелипе эль Реаль, стоявшей у входа на Калле Майор. Здесь встречались, чтобы блеснуть остроумием, все придворные кавалеры — обменяться сплетнями, поболтать о последнем скандале, продемонстрировать друг другу новую моду. Внизу виднелся ряд небольших магазинчиков, где можно было купить всякие пустяки: пару вышитых перчаток для дамы, узел любви [73] , пряжку, или брошь из тяжелого серебра хитрой работы. Напротив Калле Майор находился дворец Оньяте, где вдоль узкого тротуара художники выставляли свои работы, стремясь привлечь внимание придворных. В центре Калле находился рынок, там собирались водоносы, площадь кипела народом и шумела. Тут и там виделись кофейни, где можно было встретиться с друзьями.
Господин из Андалусии, и в самом деле, прогуливался по Ментидеро и был, по его словам, крайне рад снова встретиться с шевалье. Сэр Николас присоединился к нему, они стали прохаживаться туда и сюда, вскоре сэр Николас заговорил о своем деле. В связи с кончиной дона Мануэля, которого он надеялся застать в Мадриде, он хотел бы познакомиться с его достойным родственником. Однако он не знал, как к этому подступиться, поскольку не был знаком с семейством Карвальо.
Оказалось, это было очень легко исправить. Дон Хуан де Аранда сам представит шевалье, когда тому только будет угодно. С доном Диего де Карвальо можно было познакомиться даже этим утром, ибо дон Диего находился неподалеку, они только что прошли мимо него, когда разговаривали с де Лара и молодым Васкесом.
Собеседники повернули и медленно пошли той же дорогой назад.
— Насколько мне известно, дон Диего — настоящий кабальеро? — спросил Боваллет. — Единственный наследник, не так ли?
— Именно так, сеньор, — дон Хуан был несколько сдержан, и Боваллету пришло в голову, что он явно недолюбливает дона Диего. Дон Хуан кивнул и заговорил снова: — Вот дон Диего, сеньор, тот, что пониже ростом.
Впереди них грациозно прогуливался стройный молодой человек, занятый ленивым разговором с другим, не менее элегантным. Дон Диего был очень смугл, с черными волосами и бровями, почти сросшимися над тонкой переносицей, полными, хорошо очерченными губами. В мочке его левого уха покачивалась серьга, он был обильно надушен мускусом, а в белых пальцах кружил алую розу. Плоская бархатная шляпа с пером ловко сидела на его тщательно завитой голове, высокий воротник был богато отделан кружевом, а короткий плащ позволял видеть подкладку из алого шелка.
Сэр Николас не мешкая прошел вперед и, дождавшись, когда дон Хуан представит их друг другу, отвесил один из самых вежливых поклонов.
Дон Диего тоже поклонился. Выпрямляясь, он увидел, что на него смотрят блестящие голубые глаза. Мужчины застыли, оценивая друг друга, возможно, каждый из них почувствовал мгновенную неприязнь к другому, но оба скрыли это неблагородное чувство.
— Шевалье путешествует ради собственного удовольствия, — сказал дон Хуан. — Все мы должны оказать ему настоящее испанское гостеприимство, чтобы дома, в Париже, он мог рассказать о нашей стране только самое лучшее.
Дон Диего вежливо улыбнулся.
— Надеюсь, так оно и будет, сеньор. Однако шевалье приехал в самое неподходящее время: сезон развлечений заканчивается, все мы подумываем об отъезде за город, как только двор переедет в Вальядолид! [74] — Он посмотрел на Боваллета. — Жаль, что вас не было здесь месяц назад, сеньор. Бой быков мог бы заинтересовать вас, было также и auto da fe [75] . Собралось великое множество народу… — задумчиво продолжал он. — Можно было упасть в обморок от жары и зловония простолюдинов.
— В самом деле? — саркастически поинтересовался Боваллет. Он очень старался, но не мог не скривить губы в презрительной улыбке. — Как же много я пропустил!
— Да, и я боюсь, что на некоторое время мы будем лишены подобных развлечений, — сокрушенно сказал дон Диего. Его ленивый взгляд снова остановился на Боваллете. — Я сожалею, что вчера вечером меня не было в доме де Лоса, где, как мне сказали, я мог бы иметь счастье познакомиться с вами. — Он опять довольно небрежно поклонился.
— Мне тоже жаль, сеньор, — ответил сэр Николас. — Я искал дона Мануэля де Рада и Сильва, мы немного знакомы, но, увы! — я услышал печальное известие о его смерти.
— В самом деле, увы! — отозвался дон Диего. Однако Боваллету показалось, что эти слова были произнесены отнюдь не искренним тоном.
— Я буду иметь честь нанести визит вашему отцу, сеньор, — сказал Боваллет.
— Это большая честь для моего отца, сеньор. Надолго вы в Мадриде?
— Возможно, всего на несколько недель. Но я, мне кажется, задерживаю вас. — Ник отступил на шаг назад, снова снял шляпу и поклонился. — Надеюсь, мы еще увидимся, сеньор.
— Я буду с удовольствием ожидать этой встречи, — ответил дон Диего.
На этом они расстались. В этот же день сэр Николас разыскал своего покровителя, дона Диаса де Лоса, и без труда получил от него письмо, рекомендующее его дону Родригесу Карвальо.
— Все идет отлично, — сказал себе сэр Николас, шагая к «Восходящему Солнцу». — На сегодня хватит, пожалуй. Терпение, Ник!
Утром он направился в Каса [76] Карвальо, ему повезло, и он застал дона Родригеса дома. Однако если он надеялся увидеть Доминику, то его поджидало разочарование. Он не заметил даже ее тени, хотя он внимательно осмотрел все окна, когда слуга вел его через patio [77] в дом.
Николаса провели в темноватую библиотеку, окна которой выходили в тот самый окруженный стеной сад, который приметил Джошуа. Вдоль стен комнаты стояли шкафы с толстыми книгами в переплетах тисненой кожи, кроме этого здесь стояло несколько стульев орехового дерева, покрытых тонкой резьбой, каталанский сундук с плоскими пилястрами спереди и по бокам, и низенькая скамеечка для ног у окна.