Без единого свидетеля | Страница: 40

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Линли охарактеризовал ситуацию как случай добровольной слепоты со стороны Грабински: они поверили в то, во что хотели верить, и дело тут не в исключительных способностях Киммо Торна навешивать лапшу на уши пожилой пары. Они не могли не догадываться в глубине души, что мальчик действует не совсем в рамках закона, но предпочитали закрывать на это глаза.

— Мы так и сказали полиции, что, если дело дойдет до суда, мы готовы заступиться за мальчика, — заявил мистер Грабински. — Но после того как бедного Киммо увезли отсюда, мы не слышали про него ни слова. Пока не увидели по телевизору новости.

— Лучше бы вы пошли да порасспрашивали об этом Реджа Льюиса, вот что я вам скажу, — провозгласила Элейн Грабински, возвращаясь к канделябру с удвоенным рвением. — Это человек, от которого всего можно ожидать, — произнесла она со значением, и муж похлопал ее по плечу, утихомиривая: «Ну-ну, милая, что ты».

Редж Льюис был немногим моложе своих древних товаров. Под жакетом у него виднелись подтяжки в яркую клетку, которые поддерживали на животе пару старинных широченных штанов. Стекла его очков были толстыми, как дно пивной кружки, из ушей торчал громоздкий слуховой аппарат. На предполагаемого серийного убийцу он был похоже не больше, чем овца — на гения математики.

Да он «ни на грош не удивился», когда на рынок прибыли копы в поисках Киммо, сказал Редж полицейским. Он-то сразу понял, что с этим парнем не все чисто, когда еще тот впервые попался ему на глаза. Одет наполовину как мужчина, наполовину как девица, в этих колготках или что там они еще носят, да бестолковые полусапожки… ну странное он создание, что и говорить. Так вот, когда копы пришли со списками ворованного имущества, для него, Реджа Льюиса, не стало сюрпризом, что имущество это нашлось у некоего Киммо Торна. Увезли его без долгих разговоров, да и ладно. Только портил репутацию рынка — тем, что сбывал здесь краденое. И до чего ж тупой-то: даже не заметил, что на серебряных рамках выгравированы надписи, по которым опознать их проще простого.

Что случилось с Киммо после того, Редж Льюис понятия не имел. И в голову не приходило поинтересоваться у кого-нибудь. Этот расфуфыренный полупацан-полудевица напоследок только одно хорошее дело успел сделать: не потащил за собой Грабински. А эти двое — тоже хороши. Слепы как кроты. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: от этого Киммо жди неприятностей. Это ж сразу было ясно, и после первого появления чудо-ребенка на рынке Редж предупредил Грабински, чтобы они держались от Торна подальше. Но разве станут они слушать того, кто всей душой беспокоится о них? Да никогда. И кто же оказался прав в конце концов, а? И кто так и не услышал простого: «Редж, извини, мы неправильно себя вели»?

Больше Реджу Льюису нечего было добавить. После того как Киммо забрали копы, мальчишка на рынке больше не появлялся. Возможно, проводит время в каком-нибудь исправительном учреждении. А может, в полицейском участке ему вправили мозги и он узрел истину. Все, что Редж Льюис мог сказать, так это то, что пацан больше не приносит в Бермондси ворованное серебро и что его, Реджа, это устраивает как нельзя лучше. Если кого-то интересуют подробности, пусть обращаются в местный полицейский участок. Там про Киммо знают все.

Редж Льюис ясно выразил свою точку зрения; из его слов оставалось непонятным только одно — известно ему об убийстве Киммо Торна или нет, во всяком случае, явным образом этого не прозвучало. Самого же мальчика он, очевидно, не жаловал, в основном из-за дурной славы, которую тот создавал рынку Бермондси. Что ж, остальное действительно можно будет выяснить в участке, это Льюис верно заметил.

Линли и Хейверс так и собрались поступить. Они уже пробирались к машине через торговые ряды, но их планы нарушил звонок на мобильный телефон Линли.

Содержание звонка было кратким и предельно ясным: исполняющему обязанности суперинтенданта требовалось немедленно прибыть на улицу Шанд-стрит, а именно в ту ее точку, где туннель под железнодорожными путями образовывает проулок, ведущий к Крусификс-лейн. У них новый труп.

Линли захлопнул крышку телефона и посмотрел на Хейверс.

— Крусификс-лейн, — сказал он. — Вы не знаете, где это?

На вопрос ответил стоящий неподалеку торговец. Это у Тауэр-Бридж-роуд, сообщил он с готовностью. Не больше мили от того места, где они сейчас находятся.


Северный периметр Крусификс-лейн образовывал железнодорожный виадук, исходящий от станции Лондон-Бридж. Сложен он был из кирпича, покрытого вековыми наслоениями сажи и грязи, так что если кирпич изначально и обладал каким-то цветом, то сейчас это невозможно было определить — современному наблюдателю кладка представала как невнятное смешение углеродистых отложений.

В арки, поддерживающие виадук, были встроены различные мелкие предприятия: аренда помещений для хранения, склады, винные погреба, автомастерские. Но одна из этих арок была сквозной и являла собой туннель, через который шла нужная Линли и Хейверс Шанд-стрит. Северный конец улицы служил адресом для нескольких магазинчиков, закрытых в этот ранний час, а южная — более длинная — часть изгибалась под виадуком и исчезала во тьме. Туннель в этом месте достигал в ширину шестидесяти ярдов, давая место густым теням; почти невидимые во мраке своды были перебинтованы листами ржавого металла, сквозь которые пробивались и падали на землю капли воды — падали неслышно, потому что все звуки здесь заглушались непрерывным грохотом утренних поездов, идущих из Лондона и в Лондон. Вода текла и по стенам; ручейки лились из железных стоков, пробитых в стенах на высоте восьми футов. Вся эта влага собиралась в грязные лужи под ногами. Воздух под виадуком пропах кислой мочой. Немногочисленные фонари, пока избежавшие меткого броска камня, скудно освещали жутковатую картину запустения.

Когда Линли и Хейверс прибыли на место, они обнаружили, что туннель полностью перекрыт с обоих концов. Со стороны Крусификс-лейн был поставлен констебль, чтобы преграждать проход, однако его авторитета и сил едва хватало для борьбы с натиском ранних представителей прессы — вечно голодных журналистов, охотящихся за горячими новостями при каждом полицейском участке. У заграждения собралось уже пятеро, и они выкрикивали свои вопросы в глубину туннеля. Их сопровождали три фотографа, которые пытались делать снимки через голову констебля; вспышки фотокамер создавали сюрреалистичное стробоскопическое освещение. Пока сотрудники Скотленд-Ярда предъявляли констеблю удостоверения, к газетчикам присоединился и какой-то телеканал: из подъехавшего фургона спешно выгружались камеры и звукооператоры. Здесь срочно требовалось присутствие представителя полиции по связям с прессой.

— Серийный убийца? — донеслось со стороны журналистов до Линли, когда тот миновал заграждение в сопровождении Хейверс — Ребенок? Взрослый? Мужчина? Женщина?

— Подожди, приятель! Дай нам хоть что-нибудь!

Линли проигнорировал их, Хейверс пробормотала: «Шакалы», — и они двинулись в середину туннеля, в направлении брошенной спортивной машины. Именно там один таксист обнаружил тело. Рано утром он ехал из Бермондси в аэропорт Хитроу, где собирался целый день развозить пассажиров по адресам — за умопомрачительную цену, которую делали еще более умопомрачительной постоянные пробки в центре города. Этот водитель давно уже дал показания и уехал; на месте находки его сменила команда техников и экспертов, а возглавлял происходящее инспектор из местного полицейского участка Боро. Он представился Хогартом и сообщил, что его начальник не велел ничего предпринимать до тех пор, пока не появятся люди из Скотленд-Ярда. Хогарта такое положение дел отнюдь не радовало.