– Еще кофе? – предложил он.
– Да, принеси, если тебе нетрудно.
– Мне нетрудно.
Ее еще не нашли, она это чувствовала. Гера, сам того не понимая, сделал ей щедрый подарок. Она с наслаждением ощущала, как спало напряжение последних трех месяцев, когда за ней ходили по пятам. Две ночи... Целых две ночи безмятежности и любви...
* * *
– Ого!
Это все, что он мог сказать. Вот тебе и научил девочку любви! Ему до сих пор встретилась только одна такая женщина, но тогда он еще был так молод, что позволил делать с собой все, что угодно, и отпустил ее по первому требованию. Они больше не встречались, и он уж было решил, что никогда такое не повторится.
И вот с ним и в самом деле случился солнечный удар. Он с удивлением смотрел на Катю и думал: «Кажется, я влюбился. И что теперь с этим делать?»
Вчера ему повезло. Катя приняла слежку на свой счет, решила, что это конкуренты, и сама попросила ее увезти, спрятать. Украсть. Что он и сделал с особым удовольствием. Ему вовсе не хотелось везти ее к себе в квартиру, за которой давно уже следили. Он не хотел там заниматься с Катей любовью, зная, что каждый их стон записывают и слушают неоднократно, еще раз и еще. С другой стороны, а что? Пусть завидуют! Но Катя решилась на побег, добавив тем самым остроты в их разгорающуюся страсть.
Разумеется, он тут же заметил слежку. И вспомнил о проверке в музее, об утреннем визите Виолетты. Похоже, за него взялись всерьез. И он решил подарить себе хотя бы одну ночь. Одну ночь любви, о которой помнят потом до самой смерти и поэтому спокойно закрывают глаза, когда она приходит. Потому что одна такая ночь стоит целой жизни, скучной и серой. А получилось две.
Катя... Когда он думал о ней, в душе поднимались тревога и нежность. Она была такая хрупкая и одновременно отважная. Он боялся, что она наделает глупостей. Хотелось ее успокоить. Сказать ей правду: «Не волнуйся, это следят за мной».
А дальше что? Идти до конца алфавита, раз уж сказал А? «Катя, я вор. Потому за мной и следят».
И как она, ни разу не имевшая проблем с законом, честно зарабатывающая на кусок хлеба и кормящая большую семью, это воспримет? Согласится ли взять деньги, зная, что они ворованные? Что его в любой момент могут посадить? Он не знал ответа на этот вопрос и потому молчал.
Сначала надо уладить свои проблемы. Он уже всерьез подумывал о том, чтобы завязать. Катя привыкла жить скромно, поэтому тех денег, что он скопил, им хватит надолго. У него есть профессия, знание двух иностранных языков. Можно начать новую жизнь, честную. Писать докторскую, ездить по стране с лекциями, устраивать выставки, принимать участие в научных конференциях. Он когда-то так и хотел жить, но шестикрылый Серафим его смутил. Серафим Петрович, скупщик краденого, далеко не ангел, несмотря на имя. Он сделал из Герки Голицына, скромного парня из семьи потомственных питерских интеллигентов, авантюриста. Сам в итоге сел и ему отрезал все пути к отступлению.
А если проверка в музее выявит подмену? А она точно выявит. У него нет выходов на специалистов из мастерской Грабаря и Третьяковки. Они будут работать независимо друг от друга, и он в любом случае не успеет договориться со всеми. Что будет дальше, лучше не думать.
«Опоздал, – подумал он. – Честную жизнь начать опоздал. Захочет ли она меня ждать из тюрьмы? И какой срок мне дадут?» Он прикинул и понял, что много. Украденное им тянет на такую сумму, что...
– О чем ты задумался? – она безмятежно улыбалась.
Он уже понял, что у них с Катей нет будущего, и сердце сдавило. Странно, он всегда отличался отменным здоровьем.
«Я хочу прожить с ней всю свою жизнь, – с тоской подумал он. – Вместе растить детей, вместе стариться и умереть в один день после того, как прожита жизнь, долгая и счастливая. После того, как вырастут дети и, может быть, внуки. Если дожить до ста, мы с Катей успеем увидеть и правнуков. Но я опоздал...»
– Эй... – ее голос был тихим и ласковым.
– Я думаю о ресторане. Я все-таки хочу увидеть тебя в вечернем платье.
– Знаешь, я управилась быстрее, чем рассчитывала. И до завтра совершенно свободна. Ты обещал мне прогулку по городу, а рестораны я не люблю. Особенно дорогие. Даже не знаю, как себя там вести.
– Естественно, – усмехнулся он.
– Тебя что-то волнует, – теперь ее взгляд стал внимательным и нежным. – Сердишься за вчерашнее?
– А что было вчера? Я готов признать, что это была лучшая ночь в моей жизни.
– Я не о том. Хотя и мне она запомнится. Я о слежке. Ты на меня не сердишься?
– За что? Катя... – он накрыл ее руку своей и слегка погладил. – Не надо об этом думать.
Они заканчивали завтрак и собирались пойти на прогулку по городу. Как он и хотел, в Летний сад, потом на Марсово поле, а под конец обязательно зайти в храм Спаса на Крови. Постоять под сводами в сумерках, держа ее за руку. Если ей будет интересно, рассказать что-нибудь из истории создания этого храма, очень, на его взгляд, необычной. Он и хотел растянуть этот день в бесконечность и рассказать ей многое. Не о себе, здесь говорить как раз-таки ничего нельзя, да и не хочется. О городе, о его истории.
– Послушай, а у тебя нет знакомых адвокатов по уголовным делам? – вдруг спросила она.
Он невольно вздрогнул.
– По уголовным делам?!
– Видишь ли, моя подруга попала в неприятную историю... – Катя замялась. – Ее подозревают в убийстве.
– И что, близкая подруга?
– Да. Мы из одного города. Вместе учились в школе. Хочется что-нибудь для нее сделать теперь, когда она попала в беду.
– Сочувствую твоей подруге, – размеренно сказал он. – Но знакомых адвокатов по уголовным делам у меня нет.
«Самому бы не помешал».
– А я думала, что вы, адвокаты, между собой общаетесь. – Она явно была разочарована.
– Общаемся, но только с коллегами. То есть как адвокат по налогам я общаюсь с адвокатами по налогам. Уголовные дела рассматриваются в другом месте. Это очень скучно, не хочу утомлять тебя подробностями.
«Кажется, выкрутился».
– Мне, правда, хочется знать о твоей работе, – мягко улыбнулась она.
– Давай лучше поговорим о твоей.
– О! Моя работа совсем не интересна! – горячо сказала Катя. – К тому же мужчины не любят болтовни о косметике! Они же ею не пользуются!
«Да о чем угодно, лишь бы не о моей «работе»! О косметике, о модных бутиках, о процедурах в СПА-салоне, о маникюре. Лишь бы не о налогах, в которых я ни черта не смыслю!»
– Давно ты этим занимаешься? – спросил он у Кати. – И как называется твоя должность?
– Я думаю, нам пора. Я, кажется, объелась. – Она отложила салфетку.
– Да ты и не съела ничего, – удивился он. – Вот я да, поел так поел. Боюсь поправиться, совсем выбился из графика. В тренажерный зал два дня не заходил и без пробежки сегодня. Плохо ты на меня влияешь, Катерина, – пошутил он.