Вот умер Эдик Мотало, маленький человек. И никто этого не заметит. И нигде об этом не скажут, потому что передачи для маленьких и про маленьких нет. У нас все большое. И даже хочется спрятаться от всего этого во что-то маленькое, к примеру, в свою квартиру или хотя бы в машину. Спрятаться и переждать.
Нет, он не стал ждать. Ехать надо сейчас. Алина заигралась. Эдика Мотало он ей никогда не простит.
Вот и заправочная станция, она всегда заливает бензин в бак своей машины именно здесь. Здесь же и Сашу Крылова подцепила. Поворот на коттеджный поселок, в котором находится ее дом. Там, на ее участке делал дренаж Ваня Курехин. Туда же пришел опер Андрей Котяев, задать пару вопросов о потерпевшем. Вот так оно все и начинается.
Он не был у Алины больше недели. И больше недели ей не звонил. Она тоже не объявлялась. Всякие отношения между ними прекратились, какое-то время Алину Вальман занимал другой предмет, не Котяев. Он надеялся, что теперь не придется объявлять даму в розыск. Или все-таки придется?
Похоже, они чувствовали себя в безопасности. Когда он подъехал, глазок видеокамеры ожил, но едва позвонил, калитка открылась и без всяких вопросов.
– Алины нет, – отрезала Гена.
– А я к тебе!
Она попятилась, но он действовал быстро, сказался стаж оперативной работы. Не дал ей захлопнуть калитку, стремительно вошел, заломил руку, а когда дернулась, слегка придушил, быстро обыскал. Оружия при ней не было. Похоже, не ждала.
– Спокойно. В доме есть кто еще?
– Пусти... – прохрипела Гена.
– Я говорю: в доме кто есть?!
– Нет... Я... Одна... Пусти...
– Если дернешься...
– Я поняла... Пусти...
Он слегка ослабил хватку. Гена тут же извернулась и нанесла довольно-таки точный удар ногой, в чувствительное место. Ей удалось вырваться, он выругался и побежал следом, к дому. Гена бегала быстрее. Он пожалел, что не взял оружия, она была настроена решительно: встретила его в холле, вооруженная кочергой. Конечно, это была женщина, по всем половым признакам, но сила у нее была неженская! В завязавшейся драке он был едва не побит. Во-первых, пришлось увертываться от кочерги, которой она махала всерьез, норовя ударить его по голове. Наверняка знала, что один точный удар в голову стоит десятка других, в наименее чувствительные места. Во-вторых, надо было не пустить ее на кухню, где она могла вооружиться еще и ножом, а этот предмет в руках Евгении Бойковой был особенно опасен, это он знал из уголовного дела. В-третьих, он был уверен, что в доме есть огнестрельное оружие, не только кочерга и ножи. Его хотели убить, сомнений не оставалось.
Пришлось мобилизоваться. Он метнул Гене под ноги одну из античных ваз, и она на секунду потеряла равновесие, чем дала ему шанс. Культура понесла невосполнимую утрату, зато он остался жив. Вырвал у Гены кочергу и отшвырнул, не глядя. Что-то звякнуло: искусство продолжало нести потери. Он огляделся в поисках веревки. Надо было чем-то ее связать.
На пуфике лежал разноцветный шелковый шарф, он его как-то видел на Алине. Ничего лучше не нашлось, и в поимке Гены помог не кто-нибудь, а известный модельер. Когда они с модельером вязали преступницу, та материлась и все пыталась лягнуть его ногой. Связав Гене руки, он вытер пот со лба. Сказал хрипло:
– Идем.
– Надо было... тебя... раньше... не ждать...
– Надо было, – согласил он и повторил: – Идем.
Гена не двигалась, пришлось выволочь ее на крыльцо, оттуда тащить к воротам, потом к машине. Затолкав женщину на переднее сиденье, он со злостью захлопнул дверцу, обошел «Ладу» спереди, ни на секунду не выпуская Гену из виду, и сел на водительское место. Посидел с минуту, приходя в себя, сердце билось так сильно, что в ушах стоял звон, а икры ног подрагивали. Потом спросил:
– Где она?
– Уехала, – коротко ответила Гена.
– Куда?
Она молчала.
– Ты мне скажешь, куда она уехала?! – заорал он.
Гена молчала.
– Не скажешь. – Он вздохнул. – Я не спрашиваю, зачем ты это делаешь, но она подставилась, твоя ненаглядная Алина. В комнате у Эдика... ты знаешь Эдика?
Гена молчала.
– Маленький смешной человечек, в очках. Он был у вас вчера... Нет, что я говорю? Позавчера. Я видел, как Эдик сел в ее машину. Они поехали сюда. А сегодня нашли его труп. Так вот: в комнате у Эдика полно ее фотографий. Ты скажешь, что это ничего не доказывает. Правильно. Но он застрелился из пистолета марки «Вальман». Откуда у него этот пистолет? Молчишь? Тогда скажи, откуда взялся «ТТ», из которого ты убила Курехина?
– Кто такой Курехин? – спросила, наконец, Гена.
– Гастарбайтер, который, как вы говорите, делал на участке дренаж. Может быть, и делал. С этого все и начинается. А что было потом?
Гена молчала.
– У тебя мало времени, – тихо сказал он. – Ехать до следователя, к которому я тебя сейчас повезу, полчаса, не больше. За полчаса ты должна принять решение.
– Мама... – неожиданно сказала Гена.
– Что? – Неужели ослышался?
– Мама, папа... Все от меня отказались. Сестра мне... Она просила не приезжать, не встречаться с ее... с ее детьми. Племянниками моими. Будто я прокаженная. Мужа зарезала, как же! Да уж, преступление! Сволочь он был, ни секундочки я не пожалела. Жаль, дали мало. Там я была дома. А на воле что? Ни жилья, ни работы. И куда? Воровать, убивать? Нет, ты скажи? Вам бы только засадить.
– Ты палача-то из меня не делай, – разозлился он. – Получила, что заслужила. Я читал твое дело.
– Заслужила... Отсидела все, что положено, не отказывалась, жалоб не писала. А выходила – как на плаху. Все равно, что под топор лечь. Казалось, голова здесь остается, на зоне, все мысли, чувства, а тело, кому оно нужно? И куда? К кому? Я тогда как умерла. А за воротами – машина. Аж сверкает! Я сразу поняла: дорогая. И выходит из нее красавица. Я ее увидела и обмерла. И – ко мне. Вот тогда и началась моя другая жизнь. Первый раз меня приласкали, поговорили со мной. Дали понять, что я тоже человек. Я – человек!
– И за это ты ее отблагодарила, – усмехнулся он.
– Да.
– Ничего себе, благодарность! Выходит, она и замуж не могла, и влюбиться не могла. Какая страшная судьба! Сначала отец, потом ты. Как стену вокруг выстроили. А Копейко сказал, ты ее боишься. Ошибся, выходит. Это она тебя боится.
– Кто это, Копейко? – равнодушно спросила Гена.
– Ее последний муж. Игорь Михайлович.
– Ах, этот...
И она замолчала.
– Ну что, поехали?
– Да, – спокойно сказала Гена.
– Только смотри: без фокусов. Поняла?
– Не дождешься. Я правила знаю.