Book.

– У тебя уже есть срок за убийство. Ты хоть понимаешь, что больше уже на свободу не выйдешь? Никогда не выйдешь.

– Я все понимаю.

– Ну и хорошо. Тогда поехали.

И они поехали.

* * *

Когда раскручивали Гену, он присутствовал. Ситуация с Андреем Котяевым была неопределенная: то ли его выгнать из органов с позором, за пьянку и прогулы, то ли поощрить. Как ни крути, особо опасного преступника задержал он, он же его и вычислил.

Поэтому он присутствовал.

Первым делом Евгения Бойкова призналась в убийстве Вани Курехина. Когда спросили, за что, спокойно ответила:

– Из ревности. Он провел ночь у Алины.

– А какие лично у вас были отношения с Алиной Александровной Вальман? – спросил следователь.

Андрей Котяев невольно напрягся. Гена кинула на него насмешливый взгляд и сказала:

– Мы с ней спали.

– И... как долго вы были любовниками? – с легкой заминкой спросил следователь. Ситуация была пикантная.

– Три года. С тех пор, как я вышла из тюрьмы.

– А как вы познакомились?

– Она сама меня нашла. Я перед тем, как выйти, в газету писала, да не в одну. В журнал. Все как на духу. Познакомиться хотела, чтоб поняли, посочувствовали. Чтоб там, на воле, было к кому. Она, видать, прочитала. Когда я вышла на свободу, она меня встречала. Алина знала, что работу я не найду, жить мне негде, и предложила быть ее охраной, с проживанием. Я с радостью согласилась.

– И что дальше?

– Дальше? А что дальше? Вы о чем?

– Вы дурочку не валяйте, Бойкова. Рассказывайте обо всем подробно. Вы стали с ней жить?

– Стала! Она сама меня соблазнила, мне было довольно и того, что она рядом. Никогда бы я не посмела. А когда это случилось... Господи, я была так счастлива! Я поняла, что жизнь за нее отдам! Предана была, как собака.

– И стали убивать всех, с кем она имела связь? Я имею в виду, мужчин.

– Да. Из ревности.

«Она все берет на себя».

– И... много их было?

– Сначала я убила ее первого мужа, Горина. Столкнула его пьяного в речку, а перед этим ударила по голове.

Он вздрогнул: «Зачем она это делает?! Не доказано же!»

– Прежде чем уйти, я убедилась, что он умер. Помню, как стояла по колено в воде, – Гена усмехнулась. – В речушке разве что воробью напиться, но все поверили. Упал пьяный и захлебнулся. Это оказалось так легко. Я даже подумала, что дура была, когда в убийстве мужа призналась. Надо было его... Скрыть в общем. Мало у нас людей пропадет? Дура была, – повторила она. – Потом... Чем ближе мы с ней были, тем больше я ее ревновала. Даже к отцу и к ее сводному брату. К Юрке. Мне казалось, что и он тоже. А ему просто деньги были нужны. Все боялся, что Алины опять выйдет замуж, влюбится и про него забудет или дом на кого-нибудь перепишет. Ведь отец Алины написал завещание, по которому все его имущество переходит Юрке, пасынку. Дом-то сейчас на него записан, на Кукина. Кукин – это ее отец, – пояснила Гена.

– Но почему не дочери? – спросил следователь. – Алине? Ведь это было бы логично!

– Это их дела, семейные, я в них никогда не вникала. Юрка ее так и пас, Алину-то. Все боялся, что богатство из рук уплывет. А она его баловала, вещи дорогие покупала. Но между ними ничего не было, вот я и оставила его в покое. Она его для развлечения при себе держала. Говорила, что Юрка ее забавляет. Мол, глупый он, и до денег жадный.

– А как же с остальными? С ее любовниками?

– Я их вынуждала покончить жизнь самоубийством, после того, как они провели ночь у Алины. А тех, кто не хотел... Я их убивала.

– Пистолет где взяли? Из которого убили Курехина?

– У друзей.

– Которые ограбили дом бизнесмена Пугаева?

– Да. Только я вам их фамилии не назову.

– А «Вальман»? Из которого застрелился Эдуард Мотало?

– Достала.

– Что значит: достала?

– Я ж сидела, – усмехнулась Гена. – Пятнадцать лет. Думаете, для меня оружие достать проблема? Купила я его. У своих.

– А почему такой странный выбор?

– Надо объяснять? – исподлобья глянула Гена на следователя. – Какой достала, такой достала.

– Ну хорошо. А как вы заставили повеситься Крылова?

– Какого Крылова? – слегка напряглась Гена.

– Сашу Крылова. С заправочной станции.

– Ах, этот... Так он же еще мальчишка был! Слабак! Я его запугала.

– Мотало тоже запугали, Бойкова?

– Какое еще мотало? – вздрогнула она.

– Эдуард Мотало. Ваша последняя жертва.

– Ах, этот... – расслабилась Гена. – Да его пугать-то... Так, пригрозила.

– Еще были эпизоды?

Гена опять кинула на Андрея Котяева быстрый взгляд и сказала:

– Я не помню.

– Скольких людей убили, не помните?

– А вам мало? – усмехнулась она.

– Ну посидите в камере, вспомните, я вас не тороплю. Мы будем с вами теперь часто встречаться, Евгения Ивановна. Сидите, думайте, вспоминайте. А как вспомните – меня зовите. Да не мне вас учить. Я вас больше не задерживаю. Внимательно прочитайте ваши показания и подпишите.

Гена пробежала глазами по тексту, кивнула и махнула свою подпись. Следователь вызвал конвой. Гена встала и, глядя на Андрея Котяева, тихо сказала:

– Она в посольстве.

Он вздрогнул:

– Где?

– В чем дело? – поднял голову следователь. – Бойкова, вы что-то сказали?

– Нет. Ничего.

– Тогда идите. – И конвоиру: – Уведите задержанную.

Гену увели.

– Ну и что ты на это скажешь? – спросил у него следователь, когда закрылась дверь.

– А что сказать? – пожал он плечами. – На пожизненное должно хватить.

– Не понимаю... Почему она во всем этом призналась, а? Все эпизоды не доказаны. Кроме ее чистосердечного признания ничего у нас нет.

– Явка с повинной, обычное дело.

– Но такая серьезная дама! Самого черта не испугается! И законы знает. Огни и воды прошла. Не понимаю...

– Статистика в нашу пользу? В нашу! Люди, опять же, успокоятся. Маньяков ловим? Ловим! Честь нам и хвала!

– Ты-то как? – спохватился следователь. – С тобой что?

– Не знаю, – честно ответил он.

И решил попроситься в очередной отпуск. А там, как решится.