Я выхватил из кармана конверт и дрожащими руками достал открытку. Итак, Сгорбыш загнал меня в метро. Он это сделал не случайно. В конверте подсказка: где именно я должен выйти? Ну, конечно! «Дорогая мама, поздравляю тебя с…»
Улица Восьмого Марта. Ну, конечно! А Лена, Коля и Дима здесь абсолютно ни при чем! Равно как и далекий город Владивосток. На поздравительной открытке название улицы, где мне следует побывать. Там меня ждет продолжение истории. Мы и со Сгорбышем пару раз там бывали. В столице нашей Родины имелись дорогие его сердцу места. Одни, приехав в Москву, спешат на Арбат. Другие на Красную площадь. Третьи предпочитают Воробьевы горы. Есть категория граждан, которая хочет охватить сразу все, они колесят по городу в автобусах, сопровождаемых гидами. А Сгорбыш несколько раз просил меня отвезти его туда. На улицу Восьмого Марта. Он говорил, что там когда-то жила его любовь. Девушка, на которой он чуть было не женился. С тех прошло много лет. Но остались воспоминания. И я вез его, куда он просил, ведь мы были приятелями.
Дома там старые, движение одностороннее. Разворачиваться неудобно, парковаться тоже. Я ехал по улице и спрашивал:
— Остановить?
— Нет, — со вздохом отвечал он. — Не надо.
Потом:
— Вон он, тот дом!
— Остановить?
— Нет. Поедем отсюда.
— Тогда какого черта… — начинал ругаться я. Но Сгорбыш в ответ только вздыхал.
— Что тебе здесь надо?
Несколько раз он уже готов был мне ответить. Я видел по его взгляду: хочет ведь! Но отчего-то молчит. Не случайно он сюда приезжает. Но рассказа о том, как Павел Сгорбыш чуть было не женился, я так и не услышал.
Зато теперь я понял, куда мне надо. Только где выйти? «Динамо» или «Аэропорт»? Улица Восьмого Марта находится где-то посередине. Значит, на мое усмотрение. Главное, чтобы я туда сегодня попал. Зачем? Он знал. Павел Сгорбыш.
Я взял пустой рюкзак и без колебания зашел в вагон, когда передо мной остановился поезд. Я не знал, чем закончится этот день, уверен был только в одном — сюрпризом. У меня еще оставалась старая набойка. Вдруг и ей найдется применение?
Минут через десять я вышел из метро и неуверенно огляделся. Леонид Петровский не привык перемещаться по улицам родного города пешком. Но я уже был не я. Машины у меня больше не имелось, за моими плечами болтался старый рюкзак, на щеках опять пробивалась щетина. Невольно я вспомнил годы дальних странствий и словно скинул с плеч десяток лет. Ко мне вернулась моя юность. Я рассмеялся и, насвистывая, пошел вперед, искать улицу Восьмого Марта. Мне стало так легко! Вы себе даже не представляете!
Бродил я недолго. Прохожие, видя мою открытую улыбку, охотно указывали дорогу. Наконец я вышел туда, куда хотел. На первом из ряда домов висела табличка: «Улица Восьмого Марта». Передвигаться по ней на машине было не очень удобно, зато пешком — здорово! Я с удовольствием смотрел на старые дома и на высокие деревья. Меня вела моя звезда. Я ждал очередного сюрприза от Павла Сгорбыша, и не ошибся. Все, что мне требовалось сделать, — это напрячься и вспомнить дом, на который он указывал. Мы были здесь от силы пару раз, но это уже твои проблемы, Петровский. Если ты не запомнил.
Итак, мы ехали по улице на машине.
— Вот этот дом!
— Остановить?
— Не надо. Поехали отсюда.
— Остановить?
— Да!!
Я встал как вкопанный, не веря своим глазам. И достал из кармана конверт. Потом достал из него набойку и крепко сжал в руке, потому что увидел на вывеске изящный женский сапожок. Если бы с его каблука слетела вдруг набойка, она походила бы на ту, что я держал в руке. На первом этаже старого дома, в котором когда-то жила любовь Павла Сгорбыша, сейчас располагалась сапожная мастерская. Я понял, что мне сюда.
Вошел в дверь и неуверенно огляделся, пытаясь привыкнуть к сумеркам после яркого солнечного света. Передо мной зиял проем. Заглянув туда, я увидел длинный узкий коридор. А на зеленой стене вывеску: «Мастерская — направо!» И стрелку.
Направо так направо. Я поправил на плече рюкзак и пошел по стрелке вслед за своей звездой. Вот и сапожная мастерская. Я толкнулся в дверь. Вошел и… Народу, на мое счастье, не было. За деревянной стойкой сидела приемщица. Увидев меня, она поднялась. Я обомлел.
Передо мной стояла высокая стройная девушка с темными волосами и пышной грудью. У нее были серо-голубые глаза, красиво оттененные длинными ресницами. Алый рот, темные брови дугой, на левой щеке маленькая черная родинка. Я смотрел на нее, открыв рот. Помните наш разговор со Сгорбышем?
— И какой ты ее представляешь, сынок?
— У нее длинные темные волосы и светлые глаза. Голубые или синие. Большая грудь…
Передо мной стояла женщина моей мечты. Без преувеличения. Увидев меня, она воскликнула:
— Ну наконец-то!
После чего вышла из-за стойки и крепко схватила меня за руку. Она говорила то, что я хотел услышать, но никакого наушника не было в ее прическе. Я видел волосы, гладко зачесанные назад, тяжелый узел на затылке и само маленькое розовое ушко. Такое аппетитное, что захотелось его съесть. Я представил, как шепчу в это ушко все нежные слова, какие только знаю, и дух захватило.
— Я уж думала, что ты никогда не придешь!
И, не давая мне и слова выговорить, она потащила меня за собой:
— Пойдем!
Даже если бы меня вели прямиком в загс, я и не вздумал бы сопротивляться. Но меня всего-навсего затолкнули в подсобное помещение. И велели:
— Сиди здесь. Я сейчас отпрошусь с работы. Конечно, будет скандал, ну и пусть! Я так долго тебя ждала!
Какой музыкой звучали в моих ушах эти слова! Вы себе даже не представляете! Я уже и так понял, что это марш Мендельсона! Ай да Павел Сгорбыш! Он нашел мне жену! У меня просто не было слов, она же обернулась в дверях и укоризненно спросила:
— Почему ты так задержался?
Почему? Я развел руками. Я и сам не мог теперь этого понять? Почему я так задержался? Все Люси, Юли, Маши мигом вылетели у меня из головы. И даже Олеся. Я видел только ее. Женщину моей мечты. Хотя не знал даже, как ее зовут.
Она оставила меня, но ненадолго. Еще пять минут, и я бы без нее задохнулся. Она влетела в подсобку, словно солнечный ветер, и вновь схватила меня за руку:
— Пойдем!
И потащила к двери. Я все еще не сказал ей ни слова. Она это заметила и спросила:
— Ты от них оторвался?
— Вроде бы да, — неуверенно ответил я. Меня мучил один вопрос: откуда она все знает? И кто она?
Мы вышли в коридор, она все еще крепко сжимала мою руку, словно боялась, что я исчезну. Огляделась и сказала:
— На всякий случай мы выйдем через черный ход. Я все предусмотрела.