Я не мог вернуться назад, к машине. По их лицам понятно: если что, будут стрелять. На поражение. Раньше у меня имелся только шифр, и я им был нужен. А теперь у меня в руках рюкзак. А в нем — негатив. Следовательно…
Времени на раздумья не осталось. И так понятно, чем все закончится, если я не потороплюсь. Или пойду на улицу, к машине. Меня зажмут в коробочку и, скорее всего, похитят вместе с бесценным негативом. У меня не будет даже права на один звонок. И еще на один день жизни. Я исчезну с лица земли. Родители будут искать меня вечно. Я развернулся и побежал к входу в метро. Другой дороги не было. Они заметили это и рванули за мной.
Вокзал. Вавилонская башня нового типа: гремучая смесь языков и национальностей. Столпотворение. Встречающие, приезжающие, отбывающие… У окошечка, где продают проездные билеты на метро, стояла внушительных размеров очередь. У меня нет мелких денег. У турникета застыла огромная женщина в синей униформе, рядом с ней сотрудники полиции. Вокзал! На сколько бы я здесь завис?
В турникет пытаются протиснуться люди с баулами, огромными чемоданами, тележками на колесиках. Один гражданин даже решил пронести скатанный в рулон ковер гигантских размеров. На него кричали, ковер всем мешал. Суета, толкотня, давка, ругань. Вокзал! Спасибо тебе, Павел Сгорбыш! На ходу я выхватил из кармана конверт и достал из него карточку. Проездной билет на метро. Он и это знал. Что дорогу к машине мне отрежут. Похоже, он все рассчитал. Мне сюда, без вариантов. Я втянул носом густой, машинно-масляный запах подземки и улыбнулся. Мне — сюда.
Мои преследователи замешкались у турникетов. Разумеется, они не собирались стоять в очереди, поэтому рванули через охрану. Раздался свисток, потом противный сигнал. Автоматика, через которую пытались прорваться, завыла. Люди, проходящие через нее по правилам, закричали.
В общем, началась давка. Я же был налегке и проскочил. Вставил карточку в щель, моргнул зеленый глазок, и я беспрепятственно проник в недра подземки. За моей спиной орали, похоже, завязалась драка. Я обернулся: сотрудники полиции слегка растерялись, зато огромная женщина не оплошала. Она вцепилась в одного из моих преследователей мертвой хваткой. Повисла на нем и стиснула в своих могучих объятиях. Раздался рев:
— Куда без билета?!!
— Стой! Куда?!!
Тут и сотрудники полиции опомнились. Теперь и свисток не умолкал. Второй товарищ тем временем наткнулся на чемоданы впереди идущего и рухнул. Похоже, там кирпичи. Или даже бетонные блоки. Я видел, как он с недоумением смотрит на хрупкую девушку, которой принадлежат чемоданы. Что ж, это наши женщины, которые коня на скаку. И это вокзал.
Мысленно сказав им всем спасибо за то, что спасли мне жизнь, я летел вниз по эскалатору. Мои преследователи все-таки прорвались через оцепление, но запоздали. Я влетел в поезд за секунду до того, как закрылись двери. Они остались на платформе. Я видел в окно их озадаченные лица. Ну что? Такого развития событий вы не ожидали? Потом они рванулись к выходу в противоположную сторону: на платформе появились и сотрудники полиции. Дальнейшую погоню, где в роли убегающих уже были мои преследователи, я не видел. Поезд, в котором я ехал, скрылся в тоннеле.
Какое-то время я пытался выровнять дыхание. Стоял, прислонившись к дверям, и даже закрыл глаза. Что теперь будет с моей машиной? Получу ли я ее назад? И что предпримут они? Как они объяснят шефу мое исчезновение? Втайне я злорадствовал. Ведь я победил целую организацию! За мной гнались шестеро, а я от них ушел! О том, что у меня в руках заветные негативы, сообразил, только когда открылись двери на следующей станции. Еще через одну я сделал пересадку. Потом еще одну. Ехал вперед, возвращался назад, путая следы. Шел быстро, временами переходил на бег. Люди шарахались от меня. Я колесил по подземке, словно они могли проследить мой путь. Вроде бы «жучка» на мне нет, но я все никак не мог остановиться. Похоже, меня гнал страх. Нервная лихорадка.
Прошел час. Наконец я выдохся. Устал и перестал дрожать. Я вышел на какой-то станции метро и опустился на скамейку почти без сил. Огляделся: народу мало. Поезда приходили и уходили, люди встречались в центре зала или у одной из скамеек, поднимались, шли к выходу или вновь садились на поезд. Ничего подозрительного я не заметил и решился наконец открыть рюкзак. Надо посмотреть, что там. Я не знал, что буду делать дальше. Сначала посмотрю.
Я развязал тесемки и полез в рюкзак. Он и в самом деле был пуст. Лишь на самом дне я нашарил что-то. Но это оказался не негатив. Это был…
Я вытащил из рюкзака большой ржавый ключ и уставился на него с недоумением. Потом стал лихорадочно обшаривать рюкзак. Пусто. Как я ни искал, кроме этого ключа в рюкзаке Сгорбыша, ничего не оказалось. Что за шутки?
Я смотрел на ключ и постепенно приходил в бешенство. И из-за него я рисковал жизнью?! Из-за ржавого ключа?! Он что, надо мной издевается?!! Спокойно-спокойно-спокойно… Это значит, что Сгорбыш мне не доверял. Считал меня слюнтяем и маменькиным сынком. Он был не уверен, что я уйду от погони, и потому не положил в рюкзак негатив. Он подстраховался. Но что означает ключ?
Ключ от чего? Я внимательно его осмотрел и даже ощупал. Он от замка, похожего на амбарный. На какой двери может висеть такой замок? Явно не на двери квартиры. Гараж? Откуда у Сгорбыша гараж? Сарай? Я напряг воображение. Еще одна подсказка? На ум опять пришли трубы. Сидор Михайлович, комбинат. Котельная. А что? Похоже! Я представил дверь котельной, на которой висит огромный ржавый замок. Неужели этот ключ от него? Сгорбыш предлагает мне вновь проникнуть на территорию комбината? Теперь уже нелегально. Я думал, что все ясно, ан нет. Думай, Петровский, думай.
Я убрал ключ обратно в рюкзак и достал конверт. Все вещи, лежащие в нем, должны быть использованы. Вот что имел в виду Павел Сгорбыш. Я не получу негативов, пока не найду применение открытке «С праздником Восьмое марта» и истоптанной набойке от женской туфли.
Как это жестоко! Голову сломать можно! У меня осталось всего два предмета. Два из восьми. Шесть я уже использовал, чтобы получить огромный ржавый ключ. Осталось два. Это моя судьба. Надо только найти ключ. Ключ от судьбы. Один у меня уже есть. Он от замка. Думай, Петровский! Думай. Я сидел на лавочке уже с час. Люди на меня косились, возможно, принимали за наркомана. Я и в самом деле выглядел не лучшим образом. Наконец я поднял глаза и посмотрел на стену, где висела схема метро. Куда это меня занесло?
Это была станция «Маяковская». Моя любимая. В детстве мама спускалась порой вместе со мной под землю, возила меня на елки, в театры. Тогда еще у нее не было собственной машины, а папу рано утром увозил на службу персональный автомобиль. Тогда же я полюбил эту станцию за ее чистые линии. Сегодня, поколесив по подземке, я машинально вышел здесь. И теперь тупо смотрел на схему метро, висящую на стене. Маяковская, Белорусская, Динамо, Аэропорт…
И вдруг… Ты гений, Сгорбыш! Ты просто гений! Я вспомнил! Вспомнил! Я понял, что ты имел в виду!!!