Я вспомнил, что у меня имеется паспорт Сгорбыша. Он оставил его не дома, а на работе. Знал, что если я и буду искать негатив, то обязательно зайду в его лабораторию. И оставил мне паспорт. Но не вложил в него квитанцию. Тогда и его убийцы узнали бы все. Название вокзала, номер ячейки. Возможно, среди сотрудников редакции у них имеется свой человек, который все обыскал: студию, лабораторию. Информация же предназначалась только для меня. А рюкзак я получу и без квитанции. Главное знать, где он.
У меня еще оставалась набойка от женской туфли и открытка «С праздником Восьмое марта!». Возможно, отвлекающий маневр. А может быть, и нет. Он был в здравом уме и твердой памяти, когда нанизывал бусы. И когда стащил со стола старшей сестры открытку. Значит, она была ему до зарезу нужна. Храни ее, Лео. Она тебе завтра пригодится.
Я оставил на столе растерзанные бусы, посчитав, что ничего уже больше из них не вытяну, остальное же бережно сложил обратно в конверт. Как знать? Вдруг и набойка понадобится? Рано расставаться с вещами, которым пока не нашлось применения. Проездной на метро я тоже решил взять с собой.
Настроение у меня стало прекрасным. Я готов был лететь на вокзал немедленно, но подумал, что у меня в запасе есть еще один день. Даже два. Я успею.
Но с утра — на Павелецкий.
…Ночь прошла спокойно. Никто не ломился в мою дверь, не беспокоил звонками, дыша в телефонную трубку. Но как только я вышел из дома, сразу почувствовал неладное. Я их не видел. Но знал, что они за мной следят. Я это чувствовал.
Оторваться я не мог. От кого? Никто не следовал за мной по пятам. Я не видел в толпе ни одного знакомого лица, уже примелькавшегося. Видимо, людские ресурсы у них неограниченны. Меня вели. Но как? Я ничего не понимал! Казалось, сам воздух вокруг насыщен дыханием враждебных мне людей. Меж тем выбора у меня не было. Срок истекал. Поэтому я и ехал на Павелецкий, рассчитывая на чудо. Сгорбыш что-нибудь придумает. Он — молодец. Даже будучи мертвым, он их переиграл. Это значит, меня ждет сюрприз. Все, что мне надо сделать, — это довериться ему. И я ехал на вокзал.
Я оставил машину на платной стоянке. И только у дверей вокзала вспомнил, что опять забыл в бардачке пистолет. Что за рассеянность! Я пошел обратно, но, не дойдя до стоянки несколько метров, остановился и нырнул за киоск. У моей машины стояли двое. Еще двое о чем-то беседовали с охранником. Я видел, как один из моих преследователей передает тому деньги. За то, чтобы остаться у моей машины.
Итак, они сообразили, что я разгадал шифр. Теперь они хотят получить негатив. Что делать? Выбора у меня по-прежнему нет. И я рассчитываю лишь на чудо и… на Павла Сгорбыша! Я спустился в камеру хранения. Давно уже нет на вокзалах автоматических ячеек. А жаль. Но террористы не дремлют, удобства в данном случае на руку им. Вот почему багаж принимают по паспорту с соблюдением всех формальностей. С людьми и проще, и сложнее. Они способны на поступки непредсказуемые. Например, не отдать груз при потерянной квитанции просто из вредности. Автоматике на это наплевать. Щелчок — и вещь ваша. Зато люди берут взятки. Это плюс. Автоматике и на это наплевать. Ее нельзя купить. Я же сейчас рассчитывал на человеческую жадность. Начались переговоры.
— Добрый день! — Я засиял лучшей своей улыбкой, жаль, что передо мной мужчина.
— Ну? — угрюмо спросил он.
— Видите ли, в чем дело…
— Короче.
— У меня случилось несчастье.
— А чего тогда лыбишься?
Он прав: от боли плачут. Я попытался придать лицу выражение скорби:
— Дело в том, что недавно умер мой отец. Он оставил в этой камере хранения рюкзак. Вещь старая, но дорога мне как память. К сожалению, я потерял квитанцию. Сами понимаете: похороны, поминки. Короче, суета. Но я знаю номер ячейки, — поспешил добавить я, увидев, что он еще больше нахмурился.
— Ну?
— 275.
— Как фамилия?
— Сгорбыш. Павел Сгорбыш.
Он начал листать журнал регистрации. Я комментировал:
— Запись сделана недели три назад. Он оставил рюкзак на хранение в начале месяца. И до его конца. Как я полагаю…
— Помолчи. — И после долгой паузы, во время которой у меня бешено стучало сердце: — Да, есть такое. Павел Александрович Сгорбыш. Ячейка номер 275.
Попал! Я попал!
— Паспорт? — Он смотрел на меня в упор.
Я достал из кармана паспорт Сгорбыша. Как хорошо, что он у меня есть! Полистав его, сотрудник багажного отделения спросил:
— Давай твой паспорт.
— Но… Э-э-э…
— Водительские права?
Я сообразил, что в моем паспорте, равно как и в правах, стоит другая фамилия. Я Леонид Андреевич Петровский. Версия с папой не проходит.
— Видите ли… Я не знал, что нужен еще и мой паспорт!
— Надо знать.
— Вы не могли бы…
Он взял паспорт Сгорбыша, долго смотрел на его фотографию, потом на меня. После чего последовал вопрос:
— Умер, говоришь?
— В психиатрической лечебнице. Белая горячка. Такое несчастье!
— Да уж.
— А я, как назло, квитанцию потерял!
— Бывает. Стой тут.
Он вернул мне паспорт и ушел в глубину комнаты, где на полках лежали и стояли сумки, чемоданы, баулы. Я не верил своим глазам. Так бывает? Через какое-то время апостол Петр, в руках у которого были ключи от рая, вернулся. Он нес заветный рюкзак.
— На, держи!
Я схватил добычу.
— Надо бы все оформить, как положено, — буркнул хранитель ключей. — Он что, и в самом деле умер?
— Да. Конечно. Не беспокойтесь, эта вещь предназначалась для меня.
Я взвесил рюкзак в руке. Он был подозрительно легкий. На первый беглый взгляд абсолютно пустой. Но ведь и негатив ничего не весит. Тайна Сгорбыша была наконец в моих руках.
— Еще бы два дня… — Тяжелый взгляд уперся в меня.
— Знаю, — весело сказал я. — Успел! Надо же: успел! Спасибо тебе, друг! Спасибо!
Теперь он смотрел на меня с недоумением. Я же не стал ждать продолжения и с добычей понесся наверх, к людям. К людям? Какого черта! Там не люди, монстры. Ждут у машины. Давай, Петровский! Ныряй им в пасть! Я замедлил шаги. Спокойно-спокойно…
Я увидел их в конце зала. Тех двоих, что давали деньги охраннику на стоянке. Другие остались у машины, а эти ищут меня. Идут по залу рука об руку. Ба! И еще парочка! Этих я не знаю. Но, судя по тому, как они переглядываются с парнями, поработавшими на стоянке, — одна команда. Сколько же их! Уже шестеро! Или я путаюсь в лицах? Мне кажется, они повсюду. Что делать? Они меня тоже заметили, их цепкие взгляды ухватили рюкзак. Они все поняли: негатив у меня. Машинально я положил руку на грудь, туда, где был карман, а в нем конверт. Спокойнее.