– Не прибедняйся. Кто вел переговоры с главарем банды? Кто дожал прораба?
– Да он бы и так все рассказал.
– Скромность, Игорек, конечно, украшает мужчину. Но к благодарности в приказе не мешало бы и деньжат добавить.
– Я не за деньги людей спасал.
– Понятно, что не за деньги. За медаль. Но тебе ведь и медаль не дали. И по телевизору не показали. Ни денег, ни славы.
– Слушай, чего ты ко мне пристал?
– Я – за справедливость.
– Ванька тоже был за справедливость. С этого все и начинается. Кстати, он мне сегодня приснился.
– И что сказал? – спросил Колька, допив пиво.
– Ничего. Молчал. И так странно на меня смотрел… Вроде как с укоризной.
– И потому ты не в себе?
– Кто тебе сказал, что я не в себе?
– Сам вижу.
– Я просто думаю: что может означать этот сон?
– Ну, ты, Гарик, даешь! Прямо, как баба! Увидел покойника во сне, и разволновался! Может, тебе к гадалке сходить?
– Да иди ты к черту, – вяло махнул рукой Скворцов. – Никуда я не пойду. Завтра у меня выходной.
– Ты выспись, Игорек. Авось и пройдет.
– Ладно, забыли, – поморщился Игорь. – У тебя-то как?
– А что у меня? Все нормально, – бодро ответил друг. – Я, пожалуй, еще пива закажу. Официант! Эй, Сашок! Пару пива!
– Не жалеешь, что ушел из органов?
– О чем жалеть? Работа спокойная, хозяин тихий, крепко женатый, не бузит, оргий не устраивает. Особо не напрягает. И жена его тоже. Славная женщина. Не стерва. Трое детей. Никто на территорию вверенного мне объекта проникнуть не пытается.
– Не скучно?
– Спокойно – не скучно.
– Философ!
– И платят хорошо. Людей у меня под началом немного, все проверенные, надежные. Сменщик – хороший мужик. Мы на пару в начальниках служим, сутки я, сутки он. Тоже когда-то трудился в органах, но деньги нужны. А взяток брать не умеет, как и я. Ушел.
– Кто у него родился-то?
– Мальчик. Сын, – с завистью сказал Колька, у которого от неудачного брака с «редкостной дрянью» детей не было.
– Не работа, а сплошное удовольствие, – усмехнулся Скворцов. – Кстати… У нас по статистике не меньше миллиона трудоспособного населения мужского пола работает в охране. Забавно.
– Хочешь меня обидеть? Валяй! Я не обидчивый. Кстати, к охранникам у нас относятся лучше, чем к ментам. Зато я не нервничаю. День прошел – и, слава Богу. Да и вообще… Чего нам делить-то, Игорь?
– Ты прав: делить нам нечего. Извини, Коля, это я из-за Бляхи разнервничался. Плохой сон. Недобрый. Ну, будем! – поднял кружку с пивом Скворцов.
Выпили.
– А об этой истории забудь, – сказал друг. – Было и прошло. Дальше надо жить.
– Да я бы рад забыть, – вновь поморщился Скворцов. – В этом ты прав: дальше надо жить. А это уже история…
Через день
– Слушай, Скворцов, тебя там человек дожидается.
– Где дожидается?
– В приемной у секретаря.
– Какой человек?
– Потерпевший. Говорит, заявление принес.
– А что, я здесь один работаю? – разозлился Скворцов. – Я, между прочим, дознаватель! Заявление путь примет майор Дрыгайло из УГРО. Кстати, а почему потерпевший сидит в приемной у секретаря?
– Да оно понятно… Что Дрыгайло, и что в приемной ему не место. Потерпевшему. Но он хочет только тебя и никого другого. Никакое Дрыгайло он не хочет. Говорит, старый знакомый.
– Знакомый? – невольно напрягся Скворцов. – А ну…
И решительно направился в приемную. Секретарша Леночка Воскобойникова, двадцатипятилетняя кареглазая блондинка, была не замужней, поэтому распространяла свои чары на всех без исключения мужчин, так, на всякий случай. У нее был серьезный роман с женатым начальником и легкий флирт еще с десятком коллег, она ведь работала в мужском коллективе и вовсю этим пользовалась. Одно время Скворцов всерьез за Леночкой ухаживал, но перебить ставку начальника могло только обручальное кольцо, надетое на пальчик очаровательной блондинке. С год Скворцов размышлял: жениться или не жениться?
А потом как-то само собой прошло. Но цветы и конфеты он продолжал дарить Леночке по инерции, иногда приглашал в ресторан, реже в кино и театр. Она охотно брала презенты, от ужинов и культурной программы тоже не отказывалась и точку в их отношениях, похоже, ставить не собиралась. Хотя и предложения больше не ждала. Это устраивало обоих. Если Скворцову надо было создать видимость, то есть, притвориться человеком несвободным, у него была на это Леночка Воскобойникова. Если ей надо было в субботу вечером на день рождения к подружке, или в компанию, где все по парам, у нее на это был Игорь Скворцов. Иными словами, резерв. Ведь постоянный любовник, начальник, был женат и в субботу вечером никак не мог скрасить Леночкино одиночество.
Почему потерпевшего не гонят из приемной, Скворцов понял сразу же, как только вошел. Это был мужчина лет сорока, при одном взгляде на которого женщина тут же начинает строить матримониальные планы. Его нельзя было назвать красивым, но зато он был холеным, сытым, и от него явственно исходил запах денег. «Квартира, машина, дача. Полный джентльменский набор, и все это высокой пробы, не дешевка. Квартира в центре, машина – джип широкий, а дача по Рублево-Успенскому шоссе. И солидный счет в банке. А обручального кольца на пальце нет». Так подумал Скворцов. Также подумала и Леночка, поэтому она всячески обхаживала гостя.
– Может, вам еще кофе сварить? Говорят, я замечательно это делаю! – щебетала Леночка.
– Я заметил.
– И вообще: я очень люблю готовить, – продолжала расхваливать себя секретарша. – И делаю это очень хорошо.
Она врала. Скворцов пробовал ее стряпню. Если бы Леночка умела готовить, он бы решился-таки сделать ей предложение. Должно же у женщины быть еще хоть одно достоинство, кроме того, что она блондинка!
А вот кофе Леночка варить умела. Иначе, какая ж из нее секретарша? На самом деле Скворцов просто злился, что его променяли так быстро на денежный мешок в костюме от «Армани», и к Леночке был несправедлив. Как собака на сене: ни себе, ни людям. У Леночки масса неоспоримых достоинств: она добрая, не завистливая, услужливая… И какого черта здесь делает этот господин? Где его адвокаты? Где его охрана? И тут, наконец, до Скворцова дошло. Старый знакомый! Ба…
– Что вы здесь делаете, Артур Германович?
– Я, собственно, к вам…
Господин поднялся и протянул ему руку, которую Скворцов машинально пожал.
– У вас что-то случилось?
– Да. Извините, что злоупотребил вашим гостеприимством… – повернулся Артур Германович к Леночке.