Питт снова вернулся на Калландер-сквер. В десять пятнадцать утра он постучался в дверь дома Карлтонов и спросил, может ли повторно поговорить со слугами. Его провели в комнату экономки и послали за горничной.
— Входите. — Питт сел в одно из больших кресел, чтобы не возвышаться над девушкой. — Присаживайтесь. Надеюсь, наш прошлый разговор не сильно огорчил вас.
Девушка посмотрела на него с трепетом.
— Нет, благодарю вас, сэр. — Она немного призадумалась. — Ну… я хотела сказать… да, это ужасно, не так ли?.. Но уверяю вас, я не знаю, кто мог бы это сделать.
— А ваша хозяйка? Я имею в виду, ее это тоже расстроило?
— Не больше, чем это соответствует ситуации, — ответила горничная. — Сейчас она выглядит очень хорошо. Я никогда не видела, чтобы она так хорошо выглядела.
— Она не потеряла аппетит? С некоторыми людьми, как вы знаете, подобное случается. Особенно с чуткими впечатлительными женщинами.
— Леди Карлтон не такая уж впечатлительная. Она крепка, как кобыла, простите за выражение. Никаких припадков, фантазий и всяких там дамских штучек.
Брови Питта поползли вверх, что выражало заинтересованность.
— Ну… она чувствовала себя несколько странно пару раз, но я полагаю, это нормально в ее положении, если вы меня понимаете… Боже праведный… — Девушка приложила палец к губам и уставилась на инспектора округлившимися глазами. — Я вам этого не говорила!
— Нет-нет, — мягко сказал Томас. — Мне интересно прошлое, а не будущее. — Он с трудом скрыл свою досаду. Теперь будет невозможно получить дополнительную информацию от этой девушки, не выложив ей, что именно он ищет. Нужно поговорить с другими слугами прямо сейчас, пока эта девица не подняла тревогу, хотя бы и без намерения.
Он поднялся по лестнице, собираясь пообщаться со служанкой хозяйки. Прошел мимо экономки, которая была крайне недовольна тем, что он своевольно разгуливает по дому. Питту хотелось самому увидеть платья хозяйки, хотя он еще не знал, какой предлог придумать для оправдания своего интереса.
Инспектор застал служанку за чисткой костюма для верховой езды и отмыванием губкой пятен на подоле юбки, которая испачкалась в осенней грязи. Когда девушка увидела его, от неожиданности она выронила юбку из рук.
— Не волнуйтесь, мэм. — Питт поднял юбку и оценивающе повертел в руках, не торопясь отдать служанке. — Отличный материал. — Затем осмотрел пояс. — И очень хорошо скроено. — Он быстро потрогал швы, но ничего не обнаружил. Внимательно осмотрел швы на поясе в том месте, на которое указывала Шарлотта, — и тут же нашел вставленный кусок материи. Питт небрежно отдал юбку служанке и улыбнулся. — Мне нравится видеть хорошо одетую леди. Этим она доставляет радость всем окружающим.
— О, эта юбка — еще с прошлого года, — сказала служанка. — Фасон уже устарел. У леди Ефимии есть одежда гораздо лучше!
— Неужели? А можно мне посмотреть на ту, что лучше? — В голосе инспектора звучала нота вежливого недоверия. — Та, которой вы занимаетесь, великолепного качества.
Девушка подошла к огромному платяному шкафу и открыла створки. Проникающий из окна луч света высвечивал фиолетовые и розовые цвета. Световое пятно колыхалось на зелени шелка.
— Это восхитительно! — Питт подошел к шкафу и потрогал мягкие блестящие одежды, слегка прикасаясь к ним пальцами и на какой-то момент забыв о цели своего визита. Там было платье янтарного цвета, который становился золотым там, где на него падал свет, и темно-бордовым — в тени. Ефимия Карлтон, должно быть, выглядела в нем очень эффектно. Но Питт представил его на Шарлотте. Он чувствовал острую боль от того, что не мог купить такие вещи жене. Томас забыл о служанке и Калландер-сквер, его мысли были заняты другим. Чем бы еще, кроме работы в полиции, он бы мог заниматься, чтобы заработать достаточно денег?..
— Красивые вещи, не так ли? — прервал его размышления голос девушки, в котором Питт тоже услышал тоскливую нотку. Он взглянул на ее ладную фигурку в поношенном темном платье и белом фартуке.
— Да, очень красивые, — согласился Томас и быстро ощупал те места на поясе, где могли быть расставлены швы. — Думаю, эти платья требуют постоянного ухода. Вы, должно быть, очень искусно владеете иголкой.
Комплимент горничной понравился, она улыбнулась.
— Не все мужчины думают, как вы. Да, я много работаю над этой одеждой, но Ефимия всегда выходит отсюда редкой красавицей… Я не должна этого говорить… но я не выпускаю ее из комнаты, пока не доведу все до совершенства.
Питт использовал представившуюся возможность и теперь открыто рассматривал мелкие стежки. Определенно, на поясе была убрана пара дюймов или даже больше.
— Вы настоящий художник, — сказал он, подразумевая именно то, что сказал.
Ведь что еще может чувствовать женщина, которая вкладывает труд и всю свою любовь, превращая другую женщину в красавицу? Потом она наблюдает за тем, как женщина уходит на вечер или на бал, чтобы танцевать всю ночь в ее наряде. Там все ею любуются. А горничная стоит на лестнице и ждет возвращения хозяйки, чтобы получить одежду назад, выгладить, если нужно, починить и подготовить для следующего раза.
— Вы имеете полное право гордиться своей работой, — сказал Питт, выпуская шелк из рук и закрывая гардероб.
Девушка вся зарделась от удовольствия.
— Большое спасибо, — произнесла она, заикаясь.
Питт должен был задать ей какой-нибудь малозначащий вопрос, чтобы впоследствии, размышляя над их разговором, она не могла ничего заподозрить. Его мозг усиленно работал в поисках такого вопроса.
— Ваша хозяйка отдает какие-нибудь старые платья наиболее усердным служанкам? — Он знал ответ. Ни одна хозяйка не захочет видеть свою служанку в своей одежде. И неважно, насколько стара одежда или насколько хороша служанка.
— О нет, сэр! Леди Ефимия отсылает все старые платья в деревню своим кузинам или другим родственницам. Тем, кто не знает, что модно и что не модно. Они очень рады этим подаркам.
— Понял. Благодарю вас. — Инспектор улыбнулся ей и отправился на кухню.
Ни кухарка, ни девушки, помогающие ей, не сказали ничего определенного. Однако Питт выяснил, что у Ефимии иногда случались периоды, когда она много ела все без разбору, набирала вес, а затем снова садилась на диету. Они списывали это на здоровый аппетит и любовь к сладким блюдам. Когда же она худела, то это списывали на тщеславие и следование капризам моды. Женщины из прислуги не пытались судить, что правильно и что неправильно. Питт поблагодарил их и вышел из дома. Ему было необходимо дождаться удобного времени, чтобы зайти к самим сэру Роберту Карлтону и леди Ефимии, надеясь застать дома обоих.
На Калландер-сквер инспектор вернулся после шести часов. Он знал, что это не очень хорошее время для визита, но для тех щекотливых вопросов, на которые он надеялся получить ответы, правильного времени не существовало.