— Да, изолировать бы неплохо, — недвусмысленно произнес Сергей. Все поняли, о чем он. Илья вздохнул.
— Я могу вам пока предложить лишь кабинет в нашем управлении, — сказал Земцов Андрею. — Да, в каком-то смысле — это лишение свободы. В рамках программы защиты свидетелей. Постараюсь сделать так, чтобы вы ни в чем не нуждались. Когда будем выезжать на места, которые вы указали, вы получите удостоверение нашего сотрудника.
— Гений! — восторженно сказал Сергей.
— Ты берешь уроки актерского мастерства у Назаровой? — парировал Земцов. — Очень кстати. Пока я буду занят с Семеновым, бери своего факира и занимайтесь Селиным и Ветровой. Гукову возьмут без тебя, нормально, без креатива. Прошмонают все, проверят счета, соберут заявления пациентов. Без цирка и самодеятельности.
— Любой мой успех превращает Земцова в зверя, — объяснил присутствующим Сергей. — Меня этот план устраивает. Все остальные даже не мыслят о сопротивлении. Слава, дай возможность братьям Семеновым связаться с родителями. Поездка к ним, я так понимаю, откладывается.
— Да, конечно, — торопливо сказал Слава. — Позвоните лучше с моего телефона. Лиля, вы тоже останьтесь. Это будет сложный разговор. Андрей, сообщите родителям, что вы к ним приедете. Трудно только сказать когда. Мы пока перейдем на кухню.
Слава дал Илье свой телефон, все вышли. На кухне Сергей стал довольно бесцеремонно шарить по шкафчикам.
— Я выпить хочу, — объяснил он Земцову, который смотрел на него, как на неисправимо трудного ребенка. — У меня такие переживания, вам это не понять. С того момента, как Илья позвонил и сказал замогильным голосом: типа радость у нас, брат жив.
Братья Семеновы и Лиля вошли минут через двадцать с потрясенными лицами.
— Мама сначала чуть сознание не потеряла, — сказал Илья. — Папа плакал. Мать потом кричала от радости… Просто кричала! Я никогда не слышал ее крика. У нее очень тихий голос.
— Поехали? — предложил Земцов.
— Но Андрею нужно поесть. Он ведь с дороги, — сказала Лиля. Все отвели глаза, потому что поняли: она хочет его задержать хоть на несколько минут. Он тоже понял и улыбнулся:
— Лиля, дорогая, сделай мне пару бутербродов. И положи в сумку. Я пока не хочу есть. И потом, ну, ты же поняла, меня берут на полное обеспечение. Все в порядке. Мы скоро увидимся.
Она кивнула и открыла холодильник. Все сделала четко, аккуратно, сложила в пакет, положила в сумку, сунула туда же пачку салфеток и пакет сока. Они простились так, как будто виделись много раз на дню. Когда все вышли, Лиля попыталась поймать взгляд Ильи.
— Потом, — пробормотал он, по-прежнему избегая смотреть на нее. — Потом, дорогая. Не беспокойся. В твоем положении опасно волноваться. Я люблю тебя, но для тебя это ничего не меняет.
В машине Земцов спросил у Андрея.
— Что вы думаете об убийстве Валерии Осиповой? Это могло иметь отношение к вашему похищению?
— Наверное, — пожал плечами Андрей. — Возможно, у нее пытались узнать, где я. Валерия могла отреагировать на это резко. Это мог сделать тот же Марат, узнав, что его люди не выполнили заказ.
— Но с Осиповой всплывают и другие обстоятельства, к вашей истории прямого отношения не имеющие. Я спросил на всякий случай, — сказал Земцов.
— Я не делился с Лерой своими планами, если речь об этом. Ужасно то, что произошло. Мне Лиля рассказала.
Группа Земцова выехала по маршруту, разработанному вместе с Андреем, через несколько дней. Он был оформлен как постоянный информатор, который на самом деле значился в штате под логином. Решили начать с деревни, где Андрей похоронил Олега и где перешел российскую границу. Андрей сказал, что ему оттуда легче будет найти место, из которого они бежали. Бежали ведь наугад, по лесам, в состоянии истощения и страшного потрясения.
— Илья, — сообщил Сергей по телефону. — На какое-то время мы все можем расслабиться. Процесс пошел, дел много: тела найти, попытаться их идентифицировать. Андрей хочет найти семьи своих погибших товарищей, возможно, им нужно помочь…
— В этом я тоже участвую, разумеется, — ответил Илья. — То есть, я так понимаю, это может длиться не одну неделю?
— Возможно. Короче, отдохни, старик. О возвращении группы и брата, который находится под надежной охраной, я сообщу дополнительно. Я на связи. Сюрпризов больше не будет.
— Спасибо. Разумеется, мы только и делаем, что отдыхаем.
Илья прошел в прихожую: он ехал на работу. За ним вышла Лиля. Они спокойно поговорили о домашних делах, детях, ее картине, плановом посещении врача… У них все было по-прежнему. Ситуации с Андреем они не касались ни словом. Илья только узнавал о ходе расследования. Он легко поцеловал ее на прощанье, удивляясь тому, как печаль не раздавила его своей невероятной тяжестью. Лиля была такой ласковой и спокойной, что временами ему происшедшее казалось фантастическим сном. Может, он ничего не видел и не слышал?.. И Помпея не погибла?
Сергей в это время подъезжал к дому Назаровой. Он умел находить рациональные зерна в саркастических советах и подколах Земцова. К Виктору и Ольге они поедут вместе. Сам он уже имел глупость посетить эту любящую пару. Пробыл с ними недолго. Говорить о каких-то делах было неуместно, словно беседовать с глухими или рисовать картинки со слепыми. Они его не видели и не слышали. Тут нужен специалист, каким и является Назарова, — так решил Сергей.
Нина Глебовна вышла из подъезда через десять минут после его звонка. Она была в скромнейшей кроличьей шубке и в сером платочке, завязанном сзади, по-русски, по-деревенски. «Роль Арины Родионовны», — понял Сергей.
— Я звонила Оле с утра, — сказала она в машине. — Ты прав, Сережа, в том, что она распалась на части. Виноват Виктор, как всегда. Я вот о чем подумала: может, пусть бы он застрелился? Осипов написал на нее завещание — на квартиру, на приличную сумму. Я регулярно звоню его нотариусу, как и обещала. Нужно ли Виктора заставлять жить, если он не хочет? А для Оли: ну умер, так умер… У нее бы не осталось другого выхода, как окрепнуть и вернуться в искусство. Я не права?
— У меня нет слов от восторга, — ответил Сергей. — Ваша логика — это и есть искусство. Но можно он еще поживет? Ольге этого очень хочется. Мне — тоже, ради чего я старался?.. Дайте ему шанс, Нина Глебовна. Виктор попал в тяжелейший переплет. Он очень страдал из-за гибели дочери, теперь страдает, узнав подробности ее жизни. Есть жестокое правило: смерть срывает маски. Он обвинил во всем себя.
— Ладно, — покладисто согласилась Назарова. — Пусть живет. И пусть поможет тебе посадить свою жену за нападение на Олю и, не исключаю, за убийство собственной дочери.
— Х-Х-Хосподя, — выдохнул Сергей. — Вы сегодня в этом сереньком платочке. Мне сразу захотелось, чтобы вы спели мне «баю-бай», а тут такие разоблачения. Виктора это, конечно, сильно приободрит. Ольгу тоже. У нас еще есть время, Нина Глебовна, вы не можете настроиться на другую волну? Требуется помочь Ветровой войти в нормальное, даже рабочее состояние. Ведь у нее должны быть мгновенная реакция, отменная зрительная память. Иначе она не могла бы быть актрисой, правда?