— Наблюдали или время от времени приглядывали?
— Следили, — нахмурился Ларионов.
— Тогда ты просто обязан знать, кто ее убил.
Ларионов покосился на Лукьянова, тот стоял возле стены с постным видом, никак не демонстрируя своего отношения к происходящему. Наш разговор вроде бы не очень-то его занимал.
— Мы засекли одного типа, а когда проводили его, выяснилось, что это шофер Филиппова. И тогда Дед приказал наблюдение снять.
— Очень интересно, — протянула я.
— Вот именно, — усмехнулся Ларионов разбитыми губами. — Как прикажешь это понимать? Я даже не пытался отгадать, что у него на уме. Просто снял наблюдение.
— А ты зачем с Филипповым встречался? — спросила я. Лукьянов вновь выдал улыбку, и его бывший приятель скривился. — Так хорошо, по-товарищески говорили, — сказала я, решив, что пауза затянулась.
— Филиппову были интересны намерения Деда, — буркнул Ларионов.
— В отношении Никитина?
— Я же сказал, у него большие планы в нашем регионе… были.
— И ты на него шпионил?
— Ничего особенного я ему рассказать не мог. Планы Деда известны только Деду.
— С Тагаевым ты свел Филиппова?
Удивляться и ерзать он перестал и теперь смотрел недовольно.
— У меня не было желания ссориться с Тагаевым, — ответил он, немного подумав. — В конце концов, ты тоже с ним встречаешься. И что такого?
— Я тебя не о том спросила.
— Ну да, их познакомил я, по просьбе Филиппова.
— Он видел в нем замену Никитину?
— Почему и нет, если бы они смогли договориться.
— А Дед об этом не знал? Или ты не спешил докладывать? — Ларионов отвернулся, не желая отвечать на вопрос. Для меня ответ был очевиден.
На самом деле об этих контактах Деду было прекрасно известно, коли я сама о них ему донесла. Однако Дед повел себя загадочно: приказал оставить Ларионова в покое и даже разозлился на мою прыть. Из этого нетрудно заключить, что глаза я ему не открыла, он обо всем знал раньше, вел свою игру и мое неожиданное вмешательство не приветствовал. В одном Ларионов был, безусловно, прав: планы Деда известны только Деду.
— Самое ценное в нашем серпентарии — это информация, — задумчиво произнесла я, после чего со значением взглянула на Ларионова. Этот прием я, кстати, позаимствовала у Лукьянова. В свое время он обогатил мою жизнь разными разностями. Лукьянов не мог не обратить внимания на мой трюк и довольно ухмыльнулся. Ларионов сцепил зубы, но, должно быть, вспомнив об ухе, расслабился. — Ну так что? — изрекла я.
— О чем ты?
— Об информации. Дед приказал снять наблюдение за Светланой, и ты его снял. Я правильно поняла? И кто убрал девушку, ты даже не догадываешься? Может, сам и ее грохнул, а? По просьбе Филиппова, к примеру, или того же Деда. А теперь нам втираешь.
— Думаю, ее убил шофер Филиппова, — быстро сказал он, и ему заметно полегчало. Я поняла, что Рубикон благополучно перейден, всегда важен момент, когда человек начинает говорить. Если это произошло, ему потом удержу не будет, выложит всю подноготную. — Он приехал за два дня до убийства и остановился в доме, где жила девка. Ты знаешь, это дом ее подруги. В том, что шофер вдруг там остановился, не было ничего особенного, но это стоило проверить. Он за ней следил. И он был в ее квартире.
— Отлично. Довольно наглый парень, не находишь? Живет в ее доме… менты не упустили бы эту деталь.
— Он наклеил усы, бороду… совсем как этот, — мотнул он головой в сторону Лукьянова. — Попробуй узнай. Филиппов наверняка позвонил девке, попросил гостя принять. И шоферу необязательно было называть свое имя.
«Очень похоже на правду, — подумала я. — Теперь становится ясно, за что убили Лику. Светлана могла рассказать ей о своем госте, который прибыл после звонка Филиппова. Милицию это бы, конечно, заинтересовало, а когда бы выяснилось, что человека с таким именем в природе не существует, интерес бы только возрос и сосредоточился на самом Филиппове. Конечно, он мог отрицать, что звонил. А если Светлана, например, перезвонила Филиппову или той же Лике? Скорее всего, Лике, поэтому Филиппову так и не понравилось, что она появилась здесь. Шофер проводил ее на вокзал, позаботился о том, чтобы кассир запомнила его, и Лика погибла. Правда, Стрельцов ненадолго пережил ее».
— Значит, при всем параде, то есть при усах и бороде, он вошел в квартиру Светланы, — заговорила я. — Сколько он там пробыл?
— Десять минут.
— Конечно, наверняка позаботился запастись ключами. Вышел, и что?
— Сразу уехал в Москву. На вокзале в туалете переоделся, избавился от усов и бороды.
— Отлично. И ты даже любопытства не проявил? Не заглянул в квартиру проверить, чем там парень был занят?
— У меня был приказ снять наблюдение.
— Саша, — повернулась я к Лукьянову, — знаешь что, отрежь-ка ты ему ухо.
— С радостью, — сказал он, отлепляясь от стены.
— Хорошо, хорошо, — возвысил голос Ларионов. — Хочешь все знать, пожалуйста. Разбирайся со свои Дедом сама. Когда здесь появился тот тип и стал следить за Светланой, предугадать последующее труда не составило, и у меня на этот счет были точные указания.
— Значит, ты вошел в квартиру после того, как там побывал шофер, обнаружил труп и оставил надпись кровью на паркете. Зачем?
— Чего ты глупости спрашиваешь? Чтобы усложнить жизнь вот этому… — кивок в сторону Лукьянова. — Я думаю, Деду хотелось избавиться от твоего дружка. Твоими руками, разумеется. Обычно ты работаешь быстро, но в этот раз хозяина подвела. Никитина шлепнули, а этот ушел.
Услышанное меня не удивило. Вполне в духе моего благодетеля. Правда, я очень сомневалась, что дело здесь в Лукьянове. Нет. Что у нас последовало за этим? Безвременная кончина Филиппова. На это Дед, скорее всего, и рассчитывал, затевая сложную комбинацию. С Филипповым у него наметились существенные разногласия, и теперь тот обрел покой в могиле, за Лукьяновым охотятся московские ребятки, а Дед вроде бы и вовсе ни при чем. Вот это я называю талантом.