— Куда хочешь. Пойди прогуляйся.
— А когда вернуться?
— Когда хочешь, это не имеет значения. К обеду.
— А вы будете вот так сидеть и ждать, когда Мануэль прикончит старого Кимболла?
— Иди, Арчи.
По всему было видно, что он так настаивает на этом, потому что уже половина четвёртого, а в четыре он поднимается в оранжерею к своим орхидеям.
Видя его настроение, я взял в холле шляпу и отправился в кино, чтобы хорошенько всё обдумать. Но чем больше я думал, тем беспокойней было на душе. Визит Мануэля Кимболла и вызов, брошенный им, иначе это не назовёшь, почти достигли цели. Во всяком случае, я так считал. Я знал, что пока мы ещё не готовы сообщить миссис Барстоу, куда направить чек на пятьдесят тысяч долларов, но до моего сознания ещё не дошло, как мало в нашем распоряжении фактов. Кое-что из того, что мы узнали, могло иметь важное значение, но у нас, как и вначале, не было доказательств убийства, не говоря о том, что мы до сих пор не знали, кто его совершил. Но и это не всё. Сейчас мы не знали с чего начать, от чего оттолкнуться, чтобы пойти вперёд. Если это сделал Мануэль, как уличить его в этом? Найти клюшку? Шансов почти никаких. В воображении я уже видел, как он низко летит на своём самолёте над рекой или другим водоёмом и бросает в воду клюшку, привязав к ней здоровенный кусок свинца, чтобы сразу пошла на дно. Узнать, как он добыл яд? Тоже маловероятно. Он, видимо, вынашивал этот план несколько лет, а если даже не лет, то уж месяцев наверняка. Он мог привезти яд из Аргентины, когда приехал сюда вместе с отцом. Впрочем, он мог получить его оттуда в любое время. Как установить, что он убийца? Заставить его каким-то образом позвонить миссис Риччи, чтобы она узнала его голос? Да, неплохо бы это сделать. Для присяжных это неоспоримая улика даже без всяких совещаний.
Я просидел в кинотеатре целых три часа, так и не увидев того, что было на экране. В результате всё закончилось головной болью.
Я так и не узнал, что делал Вулф в субботу и воскресенье. Может, тоже бился головой об стенку, как и я. Он не был общителен в эти дни. Может, он ждал, когда Мануэль сделает первый шаг? Но этот шаг мог оказаться убийством отца. Где мы тогда оказались бы? Андерсон нам не подмога, и хотя мы с Вулфом не наденели траура по Е. Д. Кимболлу, но наверняка стали бы оплакивать пятьдесят тысяч, проплывшие мимо носа. Что касается Е. Д. Кимболла, то, по-моему, четвёртого июня он уже получил своё и должен был благодарить судьбу, подарившую ему лишних две недели жизни. Но Вулф ждал не таких результатов. Я был в этом уверен, судя по тому, что он сказал о Мануэле в воскресенье в полдень. Лишь тогда он немного раскрылся и начал говорить, но не конкретно по делу. Он просто философствовал.
Всё воскресенье шёл дождь. Я написал пару писем, просмотрел две воскресные газеты и провёл два часа в оранжерее в обществе садовника и орхидей. Настроение у меня было прескверное. Проклятый дождь шёл не переставая. Я бы плевал на погоду, если бы было чем заняться. Но слоняться без дела по мрачному притихшему дому и слушать беспрестанный шум дождя не способствовало улучшению моего самочувствия. Поэтому я был рад, когда в половине седьмого кое-что наконец нарушило гнетущую монотонность моего существования.
Я был в кабинете шефа и листал газеты, когда вдруг раздался телефонный звонок. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы встать с кресла и взять трубку. К своему удивлению, я услышал в ней голос Вулфа. Он первым поднял трубку, хотя и был в оранжерее. Обычно он делал это лишь тогда, когда знал, что меня нет дома.
— Вулф слушает.
— Это Даркин, мистер Вулф. Всё в порядке. Она утром пошла в церковь, а когда вернулась, спустя какое-то время снова вышла в кондитерскую лавку, чтобы купить себе мороженого. Сейчас она уже дома. Думаю, больше никуда не пойдёт, уже поздно.
— Спасибо, Фред. Подежурь до десяти, так будет лучше. У Сола дежурство завтра с семи утра, ты его сменишь в два часа пополудни.
— Хорошо, сэр. Будут ещё распоряжения?
— Нет, всё.
Я с такой силой бросил трубку на рычаг, что это неизбежно, как я надеялся, должны были ощутить барабанные перепонки моего хозяина.
Когда через полчаса он сошёл вниз, я даже не взглянул на него, углубившись в чтение какого-то журнала и надеясь, что от злости не держу его вверх ногами. В такой позе я просидел ещё полчаса, время от времени перелистывая страницы. Внутри всё кипело.
— Идёт дождь, Арчи, — неожиданно сказал Вулф.
Я даже не поднял головы.
— Отстаньте. Я читаю.
— Да ещё такой порывистый ветер, — невозмутимо продолжал шеф. — Как ты думаешь, Арчи, может, всё же стоит съездить в редакции и забрать ответы на объявление, если они уже поступили?
Я отрицательно качнул головой.
— Нет, сэр, не стоит. Такое перенапряжение мне не под силу.
Щёки Вулфа пошли складками.
— Я замечаю, Арчи, что затяжной дождь действует на тебя куда хуже, чем на меня. Или ты просто берёшь с меня пример?
— Нет, сэр. Это не дождь, и вы, чёрт побери, прекрасно это знаете! — Я бросил журнал на пол и уставился на него, не скрывая раздражения. — Итак, вы считаете, что лучший способ поймать хитрого и умного убийцу — это устроить на Салливан-стрит детскую игру в «блошки»? Вы хотя бы предупредили меня об этом! Я бы тогда упоминал Даркина в своих молитвах. Выходит, я только на это и гожусь. Что собирается там делать Даркин? Поймать Анну с клюшкой?
Вулф укоризненно погрозил мне пальцем.
— Возьми себя в руки, Арчи. Нечего меня поддевать и нечего придираться. Я всего лишь гений, а не Господь Бог. Гений может разгадывать неразрешимые загадки и делать их достоянием гласности. Один только Господь может их нам загадывать. Я прошу прощения, что не сказал тебе о Даркине. Моя голова была слишком занята. Я позвонил ему вчера, когда ты ушёл на прогулку. Он не собирается ловить Анну, он охраняет её. Когда она в доме, она в относительной безопасности, когда же выходит, может случиться всякое. Я не думаю, что Мануэль Кимболл будет предпринимать решительные шаги до тех пор, пока не убедится, что ему не грозит расплата за первую попытку. Следует отдать ему должное, всё было задумано и выполнено превосходно. А что касается нас с тобой, Арчи, то у нас нет иного шанса, кроме мисс Фиоре. Умный — это слишком мало для оценки Кимболла-младшего. По-своему он даже уникален. Лучший способ победить плохое настроение в дождливый день — это поразмышлять над хитроумным планом нашего героя. Он не оставил нам шансов, кроме одного — мисс Фиоре. Даркин должен сохранить её для нас.
— Хорошо сказано — сохранить. Поместить в стеклянную банку и закупорить крышкой.
— Что ж, банку всегда можно и откупорить. Что мы и сделаем. Но пока это подождёт. Мы должны узнать всё, что произошло пятого июня. Кстати, у нас где-нибудь записан телефон Марии Маттеи? Отлично. К слову, мы ещё не знаем, что так неистово охраняет от нас Анна Фиоре. Если это пустяк, мы откажемся от кавалерийской атаки и перейдём к осаде. Человек, замысливший такое непростое дело, как убийство, не может всё предусмотреть до мельчайших мелочей, они-то и будут его ахиллесовой пятой. Он, конечно, постарается их получше замаскировать, и тут главное — терпение и большая изобретательность. Что касается молодого Кимболла, то их ему не занимать. Если мисс Фиоре прячет от нас жемчужину, которую мы ищем, я искренне надеюсь, что он об этом не узнает. Если же узнает, девушка обречена.