Головко уже ждал их на крыльце под крышей, стоя рядом с садовой мебелью. Он был одет по-домашнему. Хорошая рубашка, без галстука. Он не был высоким, примерно посредине между ростом Чавеза и Кларка, его глаза светились умом, а теперь в них проглядывал интерес.
Было заметно, что его заинтриговала цель их приезда, как и следовало ожидать, подумал Джон.
Головко поздоровался. Они обменялись рукопожатиями, и хозяин проводил гостей в дом. Жены Головко, врача, не было видно. Головко первым делом налил всем по стопке водки и предложил им сесть.
– Вы сказали, что у вас есть документ для меня.
– Вот он, – сказал Кларк и передал несколько листов бумаги.
– Спасибо. – Сергей Николаевич опустился в своё кресло и начал читать.
«Из него получился бы отличный игрок в покер», – подумал Джон. На лице Головко не отражалось совершенно ничего, пока он читал две первые страницы. Затем он поднял голову.
– Кто решил, что мне нужно ознакомиться с этим? – спросил он.
– Президент, – ответил Кларк.
– Ваш Райан – хороший товарищ, Ваня, и благородный человек. – Головко сделал паузу. – Я вижу, что вы улучшили возможности разведки с участием человеческого фактора в Лэнгли.
– Возможно, это хорошая догадка, но мне ничего не известно об источнике этого документа, директор Головко, – ответил Кларк.
– Это, как вы у себя говорите, горячая информация.
– Да, можно сказать и так, – согласился Джон, наблюдая за тем, как Головко перевернул страницу.
– Вот сукин сын! – заметил Головко, проявив наконец какую-то эмоцию.
– Да, я придерживаюсь такого же мнения, – принял участие в разговоре Чавез.
– Они хорошо информированы. Это не удивляет меня. Не сомневаюсь, что у них в России обширная шпионская сеть, – заметил Головко, и в его голосе прозвучал гнев. – Но здесь они обсуждают прямую и неприкрытую агрессию.
Кларк кивнул.
– Да, похоже на это.
– Этой информации можно верить? – спросил Головко.
– Я всего лишь почтальон, господин директор, – ответил Кларк. – Не могу поручиться ни за что, сказанное здесь.
– Райан слишком хороший товарищ, чтобы играть роль провокатора. Это безумие. – И Головко рассказал гостям, что у него нет агентов в китайском Политбюро. Это удивило Джона. Редко случается, чтобы ЦРУ превзошло русских в области разведки.
Головко посмотрел на них:
– Когда-то у нас был источник такой информации, но его больше нет.
– Я никогда не работал в этой части света, господин директор, за исключением службы в военно-морском флоте много лет назад. – И китайская часть его службы, сказал про себя Джон, заключалась в том, что он напивался пьяным и спал с проститутками в Тайбее.
– Мне довелось несколько раз побывать в Пекине в составе дипломатической делегации, но это было давно. Не могу сказать, что я действительно понимал этих людей.
Головко окончил чтение документа и положил его на стол.
– Мне можно оставить его у себя?
– Да, сэр, – ответил Кларк.
– Почему Райан решил передать его нам?
– Я всего лишь промежуточная инстанция, Сергей Николаевич, однако думаю, что причина заключается в самом документе. Америка не хочет, чтобы Россия ослабла.
– Благородный мотив. Какие уступки вам потребуются?
– Насколько мне известно, никаких.
– Знаете, – заметил Чавез, – иногда просто хочется быть хорошим соседом.
– На уровне отношений между государствами? – В голосе Головко прозвучал скепсис.
– Почему бы и нет? Разве в американских интересах видеть Россию униженной и ограбленной? Между прочим, насколько велики эти новые месторождения? – спросил Джон.
– Они огромны, – ответил Головко. – Меня ничуть не удивляет, что вам известно о них. Наши усилия сохранить это в секрете не были слишком серьёзными. Нефтяное месторождение не уступает саудовским, а залежи золота исключительно богаты. Потенциально эти открытия могут спасти нашу экономику, могут сделать нас по-настоящему богатой страной, хорошим партнёром Америки.
– Тогда вы понимаете, почему Джек послал нас к вам. Если Россия достигнет процветания, мир станет лучше для обеих стран.
– Вы так считаете? – Головко был умным человеком, но он вырос в мире, где Америка и Россия часто желали смерти друг другу. Подобные мысли уходят с трудом, даже у человека с таким живым умом, как Головко.
– Да, мы так считаем, – подтвердил Джон. – Россия – великая страна, а русские – великий народ. Вы являетесь отличными партнёрами для нас. – Он не стал добавлять, что при этом исходе событий Америке не придётся беспокоиться о том, чтобы помогать России. Теперь у России есть все необходимые ресурсы, чтобы самим позаботиться о собственном процветании. Америке понадобится всего лишь предложить русским свой опыт и знания, направленные на то, чтобы войти в капиталистический мир обеими ногами и с открытыми глазами.
– Этот документ поступил ко мне от человека, который помог бегству председателя КГБ?
– Сергей, как мы говорим дома, это был бизнес, ничего личного. Я не имею ничего против русских, а ты ведь не убьёшь американца только ради развлечения, правда?
– Нет, конечно, – с негодованием отозвался Головко. – Это не соответствует нашим принципам.
– То же самое относится и к нам, господин директор.
– Послушайте, ребята, – вмешался Чавез. – Когда я был ещё тинейджером, давным-давно, солдатом 11-Браво с винтовкой в руках, меня учили убивать ваших солдат, но ведь теперь мы больше не враги, правда? А если мы не враги, то можем быть друзьями. Вы ведь помогли нам справиться с Японией и Ираном, верно?
– Да, но в то время мы понимали, что являемся основной целью этих конфликтов, и, оказывая помощь вам, мы защищали и свои национальные интересы.
– Верно, но не исключено, что основной целью сейчас является Америка. В таком случае мы, оказывая вам помощь, действуем в своих интересах. По всей вероятности, они ненавидят вас не меньше, чем нас.
Головко кивнул.
– Да, единственное, что я знаю о китайцах, это их чувство расового превосходства.
– Это опасное чувство для людей, дружище. Расизм означает, что ваши враги – это просто насекомые, которых надо прихлопнуть, – закончил Чавез, произведя впечатление на Кларка своей смесью акцента южного Лос-Анджелеса и глубокого анализа ситуации, присущего магистру международных отношений. – Даже Карл Маркс не говорил, что он лучше других из-за своего цвета кожи, верно?
– Но Мао говорил, – заметил Головко.
– Это меня не удивляет, – продолжал Динг. – Я читал его «Маленькую Красную Книжку» ещё в школе. Он не хотел быть только политическим вождём. Нет, он хотел быть богом. Позволил самомнению занять место перед умом – это нередко случается с людьми, которые становятся диктаторами, правда?