Когда Ричер проснулся, они все еще ехали по Нью-Джерси. В машине было тихо и уютно. Двигатель ровно ворчал где-то далеко, тихим тенором пели покрышки. Едва слышно шелестел ветер. Небо оставалось серым. Ламарр буквально окоченела от усталости. Стиснув рулевое колесо, она таращилась на дорогу немигающим взглядом красных глаз.
— Нам надо остановиться, чтобы перекусить, — предложил Ричер.
— Еще слишком рано.
Он сверился с часами. Времени уже было час дня.
— Не разыгрывай из себя героя, черт возьми. Тебе необходимо влить внутрь не меньше пинты кофе.
Ламарр собралась было возразить, но затем сдалась. Ее тело внезапно как-то обмякло, она снова зевнула.
— Ну хорошо, давай остановимся.
Проехав еще с милю, Ламарр свернула на площадку для отдыха, скрытую за деревьями. Поставив машину на стоянку, она заглушила двигатель. Некоторое время они сидели во внезапно наступившей тишине. Ричеру довелось уже повидать сотни подобных стоянок: дешевая архитектура, насаждаемая федеральным правительством в пятидесятые годы, оккупированная точками быстрого питания, устроившимися в скромных помещениях под яркими, кричащими вывесками.
Выбравшись на холодный, сырой воздух первым, Ричер потянулся, разминая затекшие члены. За спиной ревело оживленное шоссе. Ламарр неподвижно сидела в машине, и Ричер направился в туалет. Выйдя оттуда, он нигде ее не увидел. Войдя в здание, он занял очередь в буфет. Ламарр присоединилась к нему через минуту.
— Ты не должен был так поступать.
— Как так?
— Уходить от меня.
— Почему?
— Потому что у нас для таких, как ты, есть определенные правила.
Она произнесла это без намека на шутку. Ричер пожал плечами.
— Хорошо, когда я в следующий раз отправлюсь в сортир, я захвачу тебя с собой.
Ламарр даже не улыбнулась.
— Просто предупреди, и я буду ждать за дверью.
Пока очередь неспешно продвигалась вперед, Ричер переменил свой выбор с бутерброда с сыром на бутерброд с крабовым мясом. Он решил, что так будет дороже, а платить все равно не ему. К бутерброду Ричер добавил кружку черного кофе на двадцать унций и сдобную булочку. Пока Ламарр возилась с бумажником, он выбрал столик. Когда она присоединилась к нему, он насмешливо поднял кружку.
— Предлагаю выпить за несколько веселых дней, которые нам предстоит провести вместе.
— Не несколько дней, а столько, сколько потребуется, — поправила Ламарр.
Ричер пригубил кофе, думая о том же.
— Что означает трехнедельный цикл? — спросил он.
Ламарр остановила свой выбор на бутерброде из хлеба с отрубями и сыра. Услышав вопрос, она мизинцем смахнула с уголка губ крошку.
— Точно мы не знаем. Три недели — очень странный промежуток. Никак не связанный с луной. Трехнедельных циклов нет ни в одном календаре.
Ричер проделал в уме несложные арифметические расчеты.
— Девяносто одна цель, по три недели на каждую — чтобы расправиться со всеми, убийце потребуется пять с четвертью лет. Чертовски долгосрочный проект.
Ламарр кивнула.
— Мы рассматриваем это как доказательство того, что продолжительность цикла обусловлена какими-то внешними причинами. Предположительно, убийца работал бы быстрее, если бы у него была такая возможность. Поэтому мы считаем, что его работа связана с трехнедельным графиком. Вероятно, он две недели работает, затем неделю отдыхает. Эту неделю убийца тратит на то, чтобы выследить жертву, подготовиться и совершить преступление.
Ричер увидел открывшуюся перед ним возможность. Кивнул.
— Возможно.
— Итак, кто в армии работает по такому графику?
— Ну, различные дежурные части. Две недели боевой готовности, неделя отдыха.
— А кто находится на боевом дежурстве?
— Морская пехота, некоторые сухопутные части. — Помолчав, он сглотнул комок в горле. — И спецназ.
Интересно, клюнет ли Ламарр на приманку?
Она кивнула.
— Войска специального назначения знают, как убивать тонко и неуловимо.
Ричер недовольно посмотрел на свой бутерброд. Похоже, крабовое мясо было сделано из тунца.
— Не совсем. Бесшумно — да, без оружия — да, без предварительной подготовки — да. А вот о том, чтобы убивать тонко и неуловимо — я ничего не слышал. Наш приятель заботится о том, чтобы не оставить никаких следов, так? А спецназовцев действительно учат убивать, это точно, но им наплевать, будет ли кто-нибудь впоследствии ломать голову над тем, как именно они сделали свое дело.
— Что ты хочешь сказать?
Он положил бутерброд.
— А то, что я не знаю, кто что делает, почему и как. И не представляю себе, как я могу это узнать. Это ты у нас большой специалист. Ты изучала в университете декоративное садоводство.
Ламарр застыла с поднятым бутербродом.
— Ричер, нам не нужно твое нытье. Нам нужно от тебя дело, и ты знаешь, на что мы готовы пойти ради этого.
— Я знаю, на что вы грозитесь пойти.
— Ты готов рискнуть, понадеявшись на то, что мы не станем осуществлять свои угрозы?
— Если у Джоди хоть один волос упадет с головы, знаешь, что я с тобой сделаю?
Ламарр усмехнулась.
— Ричер, ты мне угрожаешь? Угрожаешь федеральному агенту? Ты только что снова нарушил закон. Глава 18, параграф А-3, раздел 4702. Ты сам громоздишь обвинения против себя.
Отвернувшись, он ничего не ответил.
— Помоги нам, и все будет в полном порядке, — продолжала она.
Допив кофе, Ричер посмотрел на нее поверх края кружки. Спокойно, бесстрастно.
— Тебя беспокоит вопрос морали? — спросила Ламарр.
— Причем тут мораль?
Вдруг ее лицо изменилось. По нему пробежала тень смущения. Оно чуть смягчилось. Ламарр кивнула.
— Понимаю, меня в свое время это тоже беспокоило. Окончив академию, я не могла поверить в то, что мне действительно придется заниматься всем этим. Но Бюро знает, что делает. Я уяснила это быстро, очень быстро. Тут главное — практическая целесообразность. Как сделать лучше максимально большому количеству людей. Когда нам бывает нужна помощь, мы сначала обращаемся с просьбой, но можешь мне поверить, своего мы добиваемся обязательно.
Ричер молчал.
— Вот во что я теперь верю, — продолжала она. — Но я хочу, чтобы ты знал: не я предложила оказать на тебя давление, угрожая твоей девушке.
Ричер молчал.
— Это была мысль Блейка. Не стану ругать его методы, но лично я не пошла бы таким путем.