– Никуда он не поедет, – рявкнула было я и призадумалась. И впрямь странно. Алексей только что говорил, как ему неудобно и далеко трястись из Бирюлева на трех автобусах, а потом убежал… Впрочем, ерунда, на такси небось сел. Хотя, если у него нет денег настолько, что он польстился на вещи покойного… И еще… У Володи все ключи висели вместе, на одном колечке: от дома, работы и… машины. Алексей показал связку, и я ясно заметила ключик от зажигания… Интересно, а где Вовкина машина? Правда, она не представляет никакой ценности, битая-перебитая, давно потерявшая всякий товарный вид… И все же? Быстрее молнии я мотнулась на балкон, успела как раз вовремя. Со двора, включив фары, выкатывался какой-то автомобиль. Было темно, и, естественно, я не могла распознать ни марку, ни цвет машины, увидела только два мощных пучка света, очень скоро пропавших вдали, но какое-то чувство мне подсказывало, что Вовка «завещал» Алексею не только одежду, но и «Жигули». Надо же, какие мерзавцы работают в органах! А квартира?!
Я побежала в гостиную, открыла секретер и нашла на полке документы на Вовкино жилье и завещание, по которому хоромы отходят мне. Слава богу, необходимые бумаги на месте, и никто не сумеет отобрать квартиру, которая должна принадлежать Костину-младшему. Кстати, а как мы его назовем?
С этой мыслью я рухнула в кровать, но не успела смежить веки, как раздался неприятный звон. Это ожил будильник. Лизе и Кирюшке пора было собираться в школу.
Вытолкав отчаянно зевающих и недовольных детей за порог, я схватила телефон и набрала домашний телефон Рожкова.
– Да, – послышался голос сонной Лариски, – кто это?
– Я, Лампа.
– Какая лампа? – пробурчала Лариска, очевидно, разбуженная моим звонком. – Тут не магазин электробытовых приборов, набирайте правильно номер!
– Я, Евлампия Романова, извини, что так рано, но мне очень нужен Славка.
– Зачем, – поинтересовалась, зевая, Лара, – зачем тебе понадобился мой муженек? Сделай милость, ответь!
Честно говоря, я терпеть не могу Лариску. Мне не нравится в ней все: старательно поддерживаемый хозяйкой образ куклы Барби, слишком короткие юбки, чересчур яркий макияж, ее нежелание читать что-то, кроме газеты «Экспресс», отвратительная манера жеманно присюсюкивать и широко распахнутые голубые глаза, на дне которых плещется плохо скрываемая злоба ко всему человечеству.
Еще меня очень удивляют их отношения со Славкой. Конечно, Рожков не лучший из мужей, и многие дамы, имевшие несчастье заполучить в мужья сотрудника МВД, скажут вам, что они бывают дома крайне редко. Праздники, дни рождения, всяческие семейные торжества, как правило, происходят без участия отца и мужа. Тот борется с преступностью за крохотную зарплату. И настает момент, когда обозленная женщина задает себе вопрос: а зачем мне это надо? И уходит. В среде работников правоохранительных структур чрезвычайно велик процент разводов. Как сказала бывшая жена Мишки Козлова, выставляя того за порог: «Мне надоело быть матерью-одиночкой, содержащей семейный пансион».
Поэтому у сотрудников Володиного отдела у кого один, а у кого и два развода за плечами. Но Славка Рожков живет с Ларкой пятнадцать лет. Правда, на мой взгляд, это нельзя назвать жизнью. Лариска жутко ревнива, а Славочка весьма охоч до женского пола. Раз по шесть в год они с визгом разъезжаются. Вернее, Ларка, сложив чемодан, отбывает к матери. Славка делает вид, что жутко переживает, но я-то знаю, что он потирает в восторге руки и приводит домой девочек. Но стоит Ларисе сообразить, что у муженька появилась новая пассия, как она мигом возвращается, и Славкина вольница заканчивается.
Я никак не могу понять, отчего они не разведутся. Ну неужели им нравится мучить друг друга бесконечными скандалами и придирками?! Ларка зовет Славку за глаза «долдон», а он величает ее «бензопилой». Если разобраться в возникшей ситуации, виноваты оба, но Славку я люблю, а Лариску просто не выношу, кстати говоря, она платит мне тем же…
– Так зачем тебе Славка понадобился? – зудела Лара.
– Очень нужен.
– В деревне он, картошку копает, отпуск у него!
– До сих пор?
– Твое какое дело? – тявкнула Лариса. – Не звони мне больше в такую рань!
Она шлепнула трубку. В то же мгновение в мембране раздался легкий шорох, щелчок, и раздались гудки. Кто-то слушал наш разговор по второму телефону и не успел отсоединиться одновременно с обозленной Лариской.
Я в задумчивости посмотрела на аппарат. Неужели Славка дома?
В «Московский комсомолец» я прибыла точно к назначенному часу и, получив ведро, швабру, пару тряпок и резиновые перчатки, отправилась на «помывочный фронт».
Если хотите что-либо тайно узнать об организации, лучше всего устройтесь туда поломойкой. Когда два начальника обсуждают деликатную проблему, не предназначенную для чужих ушей, они мигом замолчат, если в кабинет войдет сотрудник, и будут терпеливо ждать, пока он уберется вон. Но если в помещение, гремя ведром, вдвинется тетка в синем халате, никто и глазом не моргнет. Словно туда явилась живая швабра, к тому же слепоглухонемая. И это основная их ошибка. Потому что, как правило, уборщицы великолепно слышат и весьма болтливы. Но уж так устроен человек, он стесняется и опасается только тех, кого считает равным себе.
Я медленно бродила по помещениям, опустошая корзины с бумагой и протирая столы. Люди не обращали на меня никакого внимания, вокруг творился сумасшедший дом, все носились с выпученными глазами, разговаривали в основном криком и в таких выражениях, что мои уши просто отказывались верить.
– Знаешь, ты кто? – орал импозантный седовласый мужчина в дорогом пиджаке и золотых очках, – знаешь кто? Дура и… твою налево, кретинка… где материал про этого недоноска?.. Почему не сделала, твою…
Объект вопля – маленькая, тощенькая девчонка в драных джинсах – тряслась у письменного стола.
– Прости, Коля, забыла!
– Я тебе, шмакодявка… оторву и в… засуну, если через десять минут все не будет лежать в дежурной комнате!
– Уже бегу, – пролепетала девица, становясь еще меньше ростом.
Мне стало жаль девчонку. Почему она позволяет так с собой разговаривать?
Мужик, резко повернувшись, выматерился в последний раз и убежал. Девушка прекратила дрожать, преспокойненько причесалась и коротко бросила, глядя на закрытую дверь:
– Ты, Колька… И в гробу я тебя с… видела!