Он никогда не разочаровывался, если какие-то его теоретические построения не оправдывались. Какой смысл жалеть о несбывшемся! Так до истины не докопаться. Надо спокойно отбросить неудавшийся вариант и искать дальше, идти другим путём. К счастью, в этом деле, вернее — нескольких, связанных местом действия делах, — зацепки есть! Сегодня же Викентий Павлович решил навестить в больнице горничную Варю. Его необычайно заинтересовал и даже — сам не мог понять почему? — взволновал факт, узнанный Митей. Девушка боялась Аржена! Почему? Ведь они оба, почти одновременно, стали жертвами нападения. И Варя тоже должна была умереть. Есть ли тут связь? И какая может быть связь между известным врачом-французом и русской девочкой-горничной?
Однако Викентий Павлович был ещё в полицейском управлении, когда Митя вновь подал весть. Из Гранд Отеля принёс ему записку городовой — один из тех стражников, которые теперь дежурили там.
— Давно меня не видели в отеле, — пошутил Петрусенко, прочитав записку. Через полчаса он уже был там. Не стал тревожить директора, а попросил портье занять его маленькую комнату за стойкой. Сменщик Григория Антоновича охотно согласился, а через две минуты прибежал и Митя.
— Надеюсь, дядя, что позвал вас не напрасно, — сказал он. — Я тут кое-что узнал о перстне.
— Та-ак, сегодня день, посвящённый перстню, — пошутил Викентий Павлович. — С самого утра мне о нём докладывали. Интересные моменты, но, похоже, бесполезные. Может быть ты порадуешь?
— Не знаю… Вообщем, перстень этот, оказывается, принадлежал первой жене Аржена.
Петрусенко задумался.
— Что-то в этом есть…Какой-то поворот… Как ты узнал? Расскажи подробнее.
— Два часа назад наши медицинские светила стали спускаться к завтраку. Швед и молодой американец окончили раньше всех, вышли в холл, сели в нише у окна подождать остальных. А через время кликнули меня принести что-нибудь освежающее.
— Молодец, Митя, — похвалил Петрусенко. — Вовремя попался на глаза.
— Ещё бы! Крутился рядом, с фикусов и пальм пыль стирал… Значит, принёс я им бутылочку сельтерской воды, стаканчики. И пока открывал, разливал да рядом шторы одёргивал, слушал их разговор. Да они на меня внимания не обращали, говорили ведь по-английски.
— А ты добрым словом вспомнил своего гувернёра мистера Дирка?
— Точно! А разговор приблизительно такой шёл. Этот шустрый парнишка Саймон завидовал Эрикссону: мол, новоиспечённая вдова только у него ищет утешения. Тот усмехался: теперь мадам Аржен женщина свободная, никто её не осудит. «Да ну, — подкалывал его Картер. — Вас и раньше муж не пугал. Или мешал?» «Может, кому и мешал, только не мне. Сам видишь, мадам теперь от меня не отлипает, а я связывать себе руки не хочу. Любовница — это одно, а жениться… упаси Бог!» Вот так, значит, отвечал Эрикссон. А потом добавил: «Если и женюсь, то не на такой легкомысленной женщине. Она о потере перстня переживает больше, чем о потере мужа!»
— Значит, о том, что у неё перстень украден, уже все знают? — спросил Викентий Павлович. — Впрочем, что и следовало ожидать.
— Да, — Митя кивнул. — Всем уже уши прожужжала. Но о том, что перстень найден, не знает никто.
— Пусть пока и не знают. Там будет видно… Итак, рассказывай дальше.
— А дальше, как разговор повернулся на перстень, Эрикссон и сказал: «Наш покойный коллега, мсье Аржен, умел жить легко и комфортно. Перстень первой жены спокойно подарил второй». Тут, к сожалению, их разговор прервали, подошли другие врачи, все встали и отправились в клинику Гиршмана.
— Остальное я узнаю у самого Эрикссона, это не проблема. Ну что ж, Митя, спасибо. Иди, крутись дальше.
— Рад стараться! — Юноша весело щёлкнул каблуками. — Такая наша филёрская служба-с: всё видеть, слышать и замечать. Премию выпишите-с, ваше благородие?
— Не сомневайся! Куплю тебе твоих любимых орешков-кешью!
К больнице, где лежала горничная Варя, Викентий Павлович подъехал в коляске. По пути думал о перстне. Значит, у Аржена была первая жена… Что с ней стало? Не тянется ли к ней след от княгини Анненковой? Как это всё узнать? Для начала надо поговорить с Эрикссоном, и безотлагательно, не дожидаясь вечера. Следователь хорошо знал расписание дня врачей. В два часа пополудни их кормили обедом в ресторане «Люкс», недалеко от офтальмологической клиники. «Там и переговорю со шведом», — решил Петрусенко.
В отдельной палате, где по просьбе полиции содержали девушку, на табурете у её кровати сидел шофёр Александр Коринцев. Он бережно держал Варю за руку, что-то говорил, наклонившись к ней. Девушка полусидела, опираясь на подушки, была бледной, но улыбалась. Всё это Петрусенко успел охватить одним взглядом, открыв двери. В следующую секунду Коринцев оглянулся, выпрямился, но руку Вари не отпустил. Даже какой-то вызов появился в его взгляде.
Викентий Павлович был удивлён, но без труда это скрыл. Он поздоровался, попросил разрешения присесть. Только тогда Коринцев встал, уступил ему место, сам стал у изголовья кровати.
— Как ты себя чувствуешь, деточка?
— Спасибо, господин следователь, — девушка улыбнулась, быстро глянув на Коринцева. — Уже хорошо. Вот только… этот бандит… Почему он так?..
Её губы задрожали, дыхание стало неровным, и Коринцев тревожно посмотрел на следователя. Никто не знал того, что знал Петрусенко: Варю собирались убить. Результатом своего допроса Викентий Павлович поделился только с помощником Никоновым. Поэтому, слегка пожав плечами, он ответил:
— Это, милая, чистая случайность. Шла бы не ты, а другая женщина, он бы напал на неё. Этот бандит ещё и не совсем нормален. Но ты его больше никогда не увидишь, может только на суде, да и то, если сама захочешь. Так что постарайся забыть, избавиться от страха… Кстати, насчёт страхов! — Викентий Павлович сделал вид, словно только что вспомнил, к слову. — Я слышал от одной или двух горничных, твоих подруг, что ты почему-то побаивалась одного жильца гостиницы. Иностранца.
— Они вам рассказали? Зачем? И… он ведь умер…
— Да. — Викентий Павлович не сомневался, что женщины, приходившие навестить Варю, непременно рассказали ей об убийстве Аржена. Ещё бы, такую новость и удержать про себя — это невозможно! — Его убили, и полиция расследует это убийство. Вот потому-то мы и расспрашиваем всех обо всём, что связанно с этим человеком, мсье Арженом. И кто-то из девушек вспомнил твою боязнь. Вряд ли это важно, но всё-таки, Варенька, в чём тут причина?
Вообще-то, поначалу, Петрусенко хотел попросить шофёра удалиться, и разговаривать с Варей наедине. Во-первых, зачем постороннему знать некоторые детали дела? И потом: девушка могла себя свободнее чувствовать, откровеннее отвечать. Однако, понаблюдав эти первые несколько минут за Варей и Коринцевым, следователь изменил мнение. Варя постоянно ловила взгляд этого мужчины, словно ища поддержки. Скорее всего, именно в его присутствии она и чувствовала себя увереннее, спокойнее. Да и всё равно ведь, похоже, расскажет ему о сути разговора.