Обнявшись, они зашли в комнату.
– Я немного посплю, – сказал он. – Но через три часа ты меня разбуди. Надо будет съездить в «Замок», кое-что разузнать, кое о чем спросить.
Людмиле тоже явно хотелось о чем-то спросить, но она сдержалась. Давно уже поняла: раз Викентий молчит, значит, еще не время для вопросов. Потом расскажет все сам… Если захочет.
В «Замок» Петрусенко поехал в двуколке, взял за кучера Максима. Как ни странно, но за три часа он хорошо отдохнул. И теперь, рассслабившись, дышал глубоко, с наслаждением. От земли поднимался теплый пар – солнце быстро вытягивало ночную влагу. Но деревья и травы уже успели напитаться дождевой водой, ожили и как будто даже вернули себе весенние яркие цвета… Когда двуколка выкатила на последний поворот к имению Берестовых, Викентий Павлович наклонился к Максиму.
– Я дам тебе небольшое поручение. Выполнишь? – попросил он. – Будешь ждать меня, общаться со слугами, так внимательно слушай все их разговоры. Может, кто-нибудь что-то особенно интересное расскажет – не пропусти… Ночь сегодня была тревожная, грозовая, а по «Замку», говорят, призрак ходит. Они, призраки, такие ночи особенно любят.
– Послушаю, – кивнул Максим. – Отчего же…
Но ни одному, ни другому из них не пришлось особенно стараться, прислушиваться к разговорам. События словно ожидали именно их появления: как в хорошо отрепетированном спектакле – занавес поднимается одновременно с третьим звонком!
Как только двуколка остановилась у парадного крыльца и Викентий Павлович спрыгнул с подножки, со стороны сада раздался крик, и вскоре из-за ближних деревьев выбежал человек. Это был незнакомый мужик, по виду крестьянин, он размахивал руками и громко причитал:
– Убиенный, насмерть убиенный! А крови-то, крови! Лежит в том доме, что у реки!
Рукой он показывал через сад, в ту сторону, где, как знал Петрусенко, находится рыцарская башня.
Петрусенко мнговенно подобрался, сосредоточился. Сейчас во дворе, кроме него, никого не было. Он кивнул Максиму:
– Поднимись в дом, скажи хозяйке: явно что-то случилось, пусть быстро выйдет.
Сам же стал расспрашивать крестьянина. Оказалось, что еще вчера посыльный от госпожи Коробовой нанял в Енино нескольких мужиков с подводами возить гальку с берега реки и засыпать яму в саду. Вот они и приехали сегодня утром к реке, и пока остальные грузили на подводы камни, он на минутку решил сбегать посмотреть на башню – очень любопытно было! И увидел там мертвое тело – у самого входа.
– Постой! – Голос у Петрусенко стал жестким и тревожным. – Чье тело? Взрослого человека?
– Понятное дело, взрослого! – Мужик казался необычайно удивлен вопросом. – Не дитенка же?
Викентий Павлович невольно улыбнулся. Несмотря ни на что, он испытал настоящее облегчение.
– И какой из себя этот человек?
– Так господин какой-то. А лица я не видал.
– Не разглядел?
– Так он лицом вниз лежит, – объяснил рассказчик. – Я трогать не стал, побежал к реке, нашим сказал, а потом сюда…
Стремительно распахнулась дверь, и на крыльцо вышла госпожа Коробова. Лицо ее было хмурым и неприветливым. А еще – словно постаревшим, осунувшимся. Она решительно подошла, сухо поздоровалась с Петрусенко и уставилась на явно оробевшего мужика. Вместо него Викентий Павлович быстро повторил услышанное, спросил:
– Кто бы это мог быть?
Тамила Борисовна пожала плечами. Петрусенко показалось, что ей очень хочется спросить: «А вы-то зачем опять пожаловали в «Замок»?» Но не спросила, наоборот – голос у нее смягчился, в нем явно проступала усталость.
– Не могу представить, – ответила она ему. – Скорее всего, кто-то совершенно посторонний.
Викентий Павлович глянул на окна второго этажа.
– А что князь Всеволод? Неужели еще спит?
– Ему не надо об этом знать, тем более – видеть! – опять резко ответила Коробова. И добавила, словно вновь извинялась за свою резкость: – У нас была неспокойная ночь, у всех нервы в напряжении…
Викентий Павлович это заметил. Коробову, казалось, качает, как на волнах: то вверх – к нервному взрыву, то вниз – к желанию успокоиться, взять себя в руки.
– Вы правы, – согласился он с ней. – Мальчику ни к чему такое зрелище. Но нам все же надо пойти и посмотреть – кто этот человек, в самом ли деле он убит…
Не успел он окончить фразу, как громкий топот копыт раздался со стороны дороги, и в ворота, не закрытые еще за двуколкой, влетели галопом два всадника. Два молодых офицера спешились и быстро пошли к ним.
– Мадам Коробова? – козырнул один из них. – Позвольте представиться: поручик Бобров, мой товарищ корнет Савельев. Жаль огорчать вас, но мы за вашим сыном. В лагере ожидается приезд самого министра Плеве! Вот и трубят срочно общий сбор, так что придется нам забрать Андрея с собой.
Тамила Борисовна побелела просто на глазах. Но, стараясь не пустить рвущийся наружу страх, произнесла медленно:
– Но, господа, с чего вы взяли, что мой сын здесь? Он не приезжал.
– Как же так? – удивился Бобров. – Вчера, сразу после ужина, Андрей отпросился съездить к родителям. Мы все знаем, что вы здесь, в имении «Замок». Его отпустили. Уже вечерело…
Коробова повернулась и посмотрела на Петрусенко. Ее глаза были как бездонная черная пропасть. Через минуту, не произнеся ни слова, она упала в обморок.
…Алена стояла у окна в комнате Всеволода и, невидимая за шторой, наблюдала за всем, происходящим внизу. Ночь они провели во флигеле. Старики – Пелагея Никитична и Варфоломей – охали и ахали, слушая совершенно невероятный рассказ Лоди о его ночных приключениях с призраками. Девушка помалкивала, отвечала скупо. Кухарка хотела тут же бежать, будить хозяйку, но явно боялась выходить во двор, где бродили компании призраков, блестели молнии и уже лил дождь. Потому Алена легко уговорила подождать до утра. Скоро мальчик крепко уснул, она же сидела рядом с ним, мучимая самыми разными мыслями. Нужно было на что-то решаться! События развивались так стремительно и жестоко, что девушка уже поняла: она одна может не уберечь брата! Но что она может сделать, как доказать, что Коробова покушалась на жизнь князя Всеволода? Первый раз все происходило как бы совершенно случайно: сомнамбулизм мальчика, колодец… Второй – вообще какая-то фантасмагория: один призрак, другой, запертая кладовая… Как доказать, что ко всему этому приложила руку мадам? Все доводы, какие есть у нее, можно спокойно назвать измышлениями… Чем больше думала обо всем девушка, тем яснее становилось: есть только один выход – открыть свое инкогнито, назвать настоящее имя!
Да, она обвинит Коробову в краже младенца, в страшном обмене живого ребенка на мертвого. И, наверное, сможет это доказать. Родимое пятно на ее плече, точно такое же, как и у Лоди, свидетельства сестры Аглаи, записи отца. И, конечно же, Зинаида… Если все будет поворачиваться против хозяйки, она может рассказать правду. И тогда Коробова будет изобличена. Но и в этом случае может, может вырваться, выкрутиться! Ведь еще отец предупреждал ее: «Есть у господ Коробовых одна лазейка. Даже если неопровержимыми доказательствами они окажутся прижаты к стене, могут обвинить в преступлении свою служанку. Мол, это она сама все придумала и сама все совершила! И, как ни странно, но все свидетельствует именно об этом: и мы, и Глаша Рубцова, и служащие больницы видели только эту женщину – служанку госпожи Коробовой»… Но даже если так, даже если Коробова сумеет переложить вину на Зинаиду, какой, однако, поднимется шум вокруг этой истории! В этом случае против Лоди ничего уже нельзя будет сделать. И пусть даже она не сумеет доказать, что она на самом деле княжна Берестова, пусть! Но Лодю оставят в покое, его жизнь окажется в безопасности. А ведь это – главная цель!..