— Хорошо, сэр. Я понял. Постараюсь рассказать все, что знаю. Арчи Эббот — Арчибальд Эйнджел Эббот IV — превосходный детектив, мастер маскировки, умеет работать кулаками, искусно обращается с ножом, смертельно опасен с огнестрельным оружием и очень верный друг.
— Человек, с которым можно плыть по реке? — спросил Хеннеси с улыбкой.
— Без всяких оговорок.
— А каковы его обстоятельства? Так ли он беден, как утверждает Кинкейд?
— Он живет на свое жалованье сыщика, — сказал Белл. — Его семья потеряла все во время паники 93 года. Мать живет в семье зятя. Раньше они были достаточно состоятельны, как многие старые нью-йоркские семьи в те дни, и жили в хорошем доме в отличном районе.
Хеннеси пристально посмотрел на Белла.
— Может он быть охотником за состоянием?
— Он дважды отказывался от богатых молодых леди, чьи матери были бы рады отдать дочь в столь родовитую семью, как Эбботы. Одна девушка была единственной дочерью владельца пароходной линии, другая — дочерью текстильного магната. Обе согласились бы, стоило ему только попросить. В обеих семьях отцы ясно дали понять, что примут зятя в дело, а если он не захочет, будут оплачивать содержание семьи.
Старик пристально смотрел на него. Белл легко выдержал этот взгляд.
Наконец Хеннеси сказал:
— Я ценю вашу откровенность, Белл. Я не вечен, а кроме нее у меня никого. Хочу устроить ее судьбу, прежде чем со мной что-нибудь случится.
Белл встал.
— Лилиан могла бы выбрать кого-нибудь гораздо хуже Арчи Эббота.
— Или могла бы стать первой леди Соединенных Штатов.
— Лилиан способная молодая женщина, — уклончиво ответил Белл. — Она справится с чем угодно.
— Я не хочу этого.
— Конечно, не хотите. Какой отец захотел бы? Позвольте спросить еще кое о чем, сэр.
— Давайте.
Белл снова сел. Как ни тянуло его к Марион, его тревожил вопрос, на который он хотел знать ответ.
— Вы действительно верите, что у сенатора Кинкейда есть шанс выдвинуться в президенты?
Чарлз Кинкейд и миссис Комден молча миновали пыхтящий локомотив «особого», прошли мимо товарных вагонов и углубились в ночь, подальше от электрических фонарей. Где кончалась недавно уложенная насыпь для рельсов, они спустились туда, где прежде рос лес, срубленный для прокладки дороги.
В разреженном горном воздухе ярко светили звезды. Млечный путь походил на белую реку. Миссис Комден заговорила по-немецки. Голос ее был приглушен мехом воротника.
— Постарайся не слишком сильно дергать дьявола за хвост.
Кинкейд отвечал по-английски. Он десять лет учился инженерному делу в Германии, работал в немецкой компании на строительстве Багдадской железной дороги и говорил по-немецки не хуже ее. Но меньше всего ему хотелось, чтобы кто-нибудь рассказал, как подслушал его разговор на иностранном языке с любовницей Осгуда Хеннеси.
— Мы их уничтожим задолго до того, как они поймут, чего мы хотим.
— Но, куда бы ты ни повернул, тебя подстерегает Исаак Белл.
— Белл понятия не имеет, что я собираюсь делать дальше, — презрительно сказал Кинкейд. — Я почти у цели, Эмма. Мои банкиры в Берлине намерены нанести удар, как только я обанкрочу Южно-Тихоокеанскую железную дорогу. Мои тайные компании скупят ее за бесценок, и я захвачу контрольные пакеты акций всех железных дорог Америки. Благодаря тому, что Осгуд Хеннеси создал свою империю, меня никто не сможет остановить.
— Исаак Белл не дурак. Осгуд тоже.
— Достойные противники, — согласился Кинкейд, — но всегда отстают на несколько шагов.
Что касается Белла, подумал (но не сказал) он, тот едва ли переживет эту ночь, если Филип Доу будет, как всегда, сеять смерть.
— Должна предупредить, что у Франклина Мувери возникли подозрения относительно моста.
— Сейчас он уже ничего не сможет сделать.
— Мне кажется, ты становишься все более неосторожным. Тебя могут схватить.
Кинкейд посмотрел на звезды и ответил:
— Не могут. У меня есть разные виды секретного оружия.
— Что за оружие?
— Во-первых, ты, Эмма. Ты передаешь мне, что они собираются делать.
— А что я за это получу? — спросила она.
— Когда мы победим, все, что можно купить за деньги.
— А если мне нужно что-то… или кто-то… кого нельзя купить за деньги?
Кинкейд снова рассмеялся.
— На меня будет большой спрос. Придется встать в очередь.
— В очередь?.. — Эмма Комден подняла чувственное лицо к звездам. Глаза ее мрачно сверкнули. — А другое секретное оружие?
— Это тайна, — ответил Кинкейд.
Маловероятно, что Белл переживет покушение и будет так удачлив, что снова расстроит его планы, однако он не может рисковать. Даже ей нельзя рассказать об озере Лилиан.
— У тебя есть от меня тайны?
— Не обижайся. Ты знаешь, что ты единственная, кому я дал возможность предать меня.
Он не видел необходимости рассказывать о Филипе Доу. Точно так же он никогда не расскажет Доу о связи с Эммой, которая началась за несколько лет до того, как Эмма стала любовницей президента железной дороги.
Она горько улыбнулась.
— Я не встречала человека хуже тебя, Чарлз. Но я никогда не предам тебя.
Кинкейд огляделся, желая убедиться, что их никто не видит. Потом просунул руку под манто Эммы и привлек ее к себе. И ничуть не удивился, когда она не стала сопротивляться. Не удивился и тому, что, прежде чем набросить манто, она сняла с себя всю одежду.
— Ну-с, что у нас здесь? — хриплым от желания голосом сказал он.
— Передовая, — ответила она.
— Когда речь идет о политике, — фыркнул Осгуд Хеннеси в ответ на вопрос Белла, — я верю во все что угодно.
Исаак Белл сказал:
— Я серьезно, сэр. Вы верите, что Кинкейд действительно будет баллотироваться в президенты?
— Политики способны заставить себя поверить в любые фантазии. Могут ли его избрать? Возможно. Голосование — глупейшая штука. Слава богу, женщины не голосуют. Его бы выбрали только за смазливое лицо.
— Но выдвинут ли его? — настаивал Белл.
— Вот это действительно вопрос.
— Его поддерживает Престон Уайтвей. Уайтвей может решить, что шанс есть.
— Этот золотарь не остановится ни перед чем, лишь бы продать больше газет. Не забудьте, проиграет сенатор или выиграет, но до самой последней ночи предвыборной кампании Кинкейд будет на первых полосах.