Облако сгустилось и стало вытягиваться вширь, образуя в воздухе что-то, смахивающее на длинное и толстое бревно. Ликтор стоял на задних лапах-ногах, прочно сомкнув на нем челюсти. Бревно заискрилось и стало сжиматься обратно, одновременно вытягиваясь уже по вертикали.
Помещение наполнилось низким гудением, какое можно услышать близ высоковольтной линии.
По мере вытягивания облако начало приобретать форму.
Своими очертаниями оно все больше напоминало самого Ликтора, и в итоге оно сделалось точной его копией – стоящей на задних лапах и совершенно безжизненной. Зубы Ликтора были сомкнуты на короткой шее; голова преображенного демона склонялась под неестественным углом. Глаза были закрыты, язык вывалился.
– Теперь отпусти его, – послышалось сбоку.
Нехотя Ликтор разжал зубы и отступил.
Против ожидания, недавний аморфный призрак продолжал стоять, едва касаясь лапами пола.
– Быстро! – приказал монахам Виссарион. – Схема стандартная: кровь, образчики кожи и волос и так далее…
Шустрые подручные приступили к демону. Тот не сопротивлялся, оставаясь неподвижным. Замелькали пробирки, ножницы, иглы, ланцеты. Монахи спешили, им было страшно, и они стремились поскорее покончить с делом.
– Куда его? – спросил один, отступая и отдуваясь.
– В девятый бокс, – ответил Виссарион. – Там пентаграмма ему готова, положите в середку…
Он повернулся к бесноватой: та лежала неподвижно, и на лице ее теперь явственно читалась умиротворенность. Она крепко, как после эпилептического припадка, спала, лежа в собственной луже.
– Ее тоже… уберите, – распорядился Виссарион. – Когда придет в себя – не отпускайте, я должен с ней побеседовать. Вымойте ее, напоите чаем и дайте поесть чего-нибудь… ну, не знаю – бутербродов каких-нибудь, что ли…
– Нынче же пост, – робко заметил один из монахов.
Инквизитор погрозил ему пальцем:
– Тоже мне, святоша! Думаешь, я не знаю, что вы там у себя хаваете после отбоя?! Грешники, срамники… Она – болящая, а болящим можно не поститься.
Монах испуганно хлопал глазами.
– Будет исполнено…
Двое схватили неподвижного демона и поволокли в неведомый Ликтору девятый бокс, где была начертана пентаграмма; еще двое унесли исцеленную девицу.
Виссарион повернулся к Ликтору.
Протянул было руку, чтобы потрепать по загривку, но в последний момент почему-то одумался; так и стоял, спрятав руки за спину.
Заговорив же, он не смог скрыть в своем голосе ликования:
– Ты видел?! Теперь наша сила… До сих пор мы гнали чертей, и те убирались прочь, но не терпели никакого ущерба. Принимались за старое в другом месте и в другое время. Отныне все будет иначе… Ты представляешь, какую армию можно набрать?! Ты сделался сильнее демонов, ты сможешь обращать их в себе подобных и повелевать ими. С таким воинством мы изведем нечисть под корень…
Он хотел что-то добавить, но удержался.
«Потом примемся за людей», – мысленно докончил Ликтор. Он, не мигая, смотрел на Инквизитора круглыми желтыми глазами с узкими зрачками.
Виссарион сумел уловить его мысль.
– Грешные мысли, опасные. – Он осуждающе покачал головой. – Не смей о том мыслить!
Но голос его предательски дрогнул, выдавая истинные намерения. Ликтор с напускным равнодушием отвернулся. Потом вскинул голову и заскулил.
Инквизитор понял.
– Потерпи – по нашим расчетам, тебе недолго осталось, – сказал он мягко. – От силы полчаса. Если же так ничего и не произойдет, мы воспользуемся антидотом.
Ликтор улегся и положил морду на передние лапы. У них имеется антидот, надо же!
Получается, что они давно могли им воспользоваться, но вместо этого предпочли наблюдать, как один за другим погибают его товарищи.
Впрочем, теперь ему было наплевать на погибших. Неожиданное открытие, отметил он про себя – с тем же бесстрастием. Эксперимент требует жертв.
Он закрыл глаза, терпеливо ожидая обратного превращения.
Состоится ли оно?
Не околеет ли он на обратном пути, разделив судьбу остальных?
Думать об этом не хотелось. Думать вообще не хотелось, ибо звериное естество сказывалось все сильнее. Он догадывался, что еще чуть-чуть – и в нем не останется ничего человеческого. Поэтому, когда по телу пробежала первая судорога, он вздохнул с облегчением – невзирая на острую боль.
Судорога повторилась, затем еще и еще, превратившись в одно бесконечное сокращение-расслабление, и Ликтор потерял сознание.
Очнулся он уже лежащим на кушетке.
Первым делом поднял руку – или лапу?! – нет, это была рука. Обычная, его собственная, к какой он давно привык.
Он ощупал себя: полное восстановление в прежнем обличии. По-прежнему голый. Хоть бы накрыли чем, сволочи.
Виссарион уже стоял рядом. Заметив, что Ликтор проснулся, он взял его за руку, пощупал пульс, потом оттянул веки, оценил зачем-то конъюнктивы.
– Ну, сын мой, ты родился в рубашке, – молвил Инквизитор. – Благодари Господа нашего, и я поблагодарю. – Он быстро перекрестился и задвигал губами, творя хвалу. Правда, неизвестно было, за что именно он благодарил Всевышнего.
– Дайте пить, – сказал Ликтор.
– Конечно, изволь. – Виссарион собственноручно подал ему стакан с апельсиновым соком. Ликтор выпил единым глотком и попросил еще.
Когда он напился, Инквизитор любезно осведомился, не хочет ли он еще чего.
– Ты голоден?
Тот отрицательно помотал головой.
– Хочешь вина? Сигарету?
Совершенно невозможные предложения в устах Инквизитора.
Ликтор вновь отказался.
– Может быть, хочешь женщину?
Ликтор остолбенел. Услышать такое предложение от духовного лица, да еще от начальника, да еще в пост – это было невероятно! «Он видит во мне зверя и обращается, как со зверем», – неприязненно подумал Ликтор.
Он вдруг почувствовал злость. Зверь, говоришь? Хорошо, будем зверьми…
Кроме того, его пригласили участвовать в эксперименте лишь вследствие содомского греха. На что ему женщина? Неужто Инквизитор смеется над ним?!
– Хочу, – ответил он с неожиданной злобой и почувствовал, что и в самом деле хочет. – Ту самую, из которой выгнали беса…
Виссарион, явно не ждавший такого ответа, на миг растерялся, но быстро взял себя в руки.
– Мы это устроим, – согласился он с некоторым усилием. – Но придется немного подождать. Потерпишь? Она сейчас в Медицинском Отделении, на интенсивной терапии… Присутствие беса всегда чревато сугубо физическими последствиями.