Черт, надо ж было забыть фонарь в фургоне вместе с кейсом! Я порылся в бардачке. Кроме старых карт и каких-то бумажек, там ничего не было.
Я выключил фары и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. На Руну спустилась ночь, и видимость была плохая. Так не хотелось покидать машину. Тем более с осознанием, что на острове находится убийца. Как-то страшно оказаться на пустынной дороге.
Глупо. Даже если он на Руне, то где-нибудь у себя дома. Давай. Нет смысла ждать.
Я вышел из машины. В этот момент из-за туч показался месяц. В лунном свете поросшие вереском холмы казались эфемерно красивыми. У меня поднялось настроение, и я зашагал по дороге. Не так уж все плохо. При этой мысли месяц опять скрылся — словно резко вырубили свет.
Кромешная мгла вызвала шок. Мне приходилось жить в сельской местности, и я помнил, как темно там бывает. Однако такого опыта у меня еще не было. Руна — крошечный остров, на приличном расстоянии от земли, и здесь нет городов, чтоб хотя бы слабо отражаться вдали. Я посмотрел наверх с надеждой проблеска. Как бы не так. Облачная гряда накрыла звезды и месяц как одеялом.
Оглянулся назад, чтобы успокоиться при виде «фольксвагена». Но тьма была непроницаемой. Только стук собственных шагов по асфальту подсказывал, что я не свернул с дороги. Всего лишь темно. От этого еще никто не умирал. Если не собьюсь с пути, рано или поздно дойду до деревни.
Уверенность убывала с каждым шагом. Леденящий дождь и ветер забирали у меня тепло, делая не только слепым, но и глухим.
Однако не настолько глухим, чтобы я не услышал шорох на дороге позади.
Я резко повернулся, сердце выпрыгивало из груди. И не увидел ничего, кроме черноты. Вероятно, овечка или ветер поднял палку. Или чертова собака Страчана. Я продолжил путь, напрягая слух, и тут неожиданно ступил в никуда.
Полетел вперед, размахивая руками, пока не ударился о землю. Потом покатился, уже не понимая, где земля, где небо. Жесткая трава царапала мне лицо, и наконец я резко остановился.
Выбившийся из дыхания и ошеломленный, я лежал на грязной траве, дождь хлестал лицо. Понятно, что произошло. Я отклонился от центра дороги и шагнул в ров. Идиот! Я попытался встать и закричал от боли, выстрелившей в левое плечо. Когда она сошла до глухого нытья, я осторожно пошевелил рукой. Боль тотчас ударила снова, уже не с такой силой, но достаточно, чтобы я застонал.
По крайней мере кость не скрипит. Значит, ничего не сломано. Проглотив ком в горле, я потрогал плечо. Даже через куртку было ясно, что сустав стыкуется как-то не так. Выпирает там, где не следует. Пока гладил неровную поверхность, подкатила тошнота.
Я вывихнул плечо. Сильно.
Без паники. Дыши глубоко. Надо вправить сустав. Я протянул здоровую руку как можно дальше, нащупывая место, где головка плечевой кости высовывалась из лунки. Стиснув зубы, резко надавил на нее.
От боли чуть не потерял сознание. Завопил, увидев небо в алмазах. Приходил в себя, лежа на спине. Пот на лице смешался с дождем. Тошнило. Спазм прошел, но я ослаб и дрожал.
Я не стал трогать плечо. И так понятно, что не вправил. Оно неумолимо пульсировало, боль шла от основания черепа до кончиков пальцев. Я сел. Голова кружилась, пока вставал на ноги. О том, чтобы идти в деревню, теперь и речи быть не может. Надо попытаться найти машину и ждать, что Фрейзер или Дункан рано или поздно станут меня искать. Лучше бы рано.
Подниматься по скользкому скосу было непросто. Я ничего не видел и цеплялся только одной рукой. Плечо болело все сильнее. Интересно, порвал ли я связки, хотя что толку об этом думать. Все равно ничего не поделаешь.
К тому времени как скат начал выравниваться, я весь взмок и устал до изнеможения. Преодолев последний метр, я поднялся на ноги, трясущиеся, будто кисель. Облегчение от осознания, что я наверху, глушило все переживания. И тут я понял: что-то не так.
Здесь нет дороги.
Вся радость улетучилась. Я сделал еще пару осторожных шагов, надеясь почувствовать асфальт под ногами. Кругом дерн и грязь, неровная почва. Видимо, я дезориентировался, не рассчитал. Вместо того чтобы выйти к дороге, я залез на холм.
Усилием воли заставил себя сохранять спокойствие. Думать нечего. Дорога напротив. Надо спуститься обратно и подняться по другой стороне.
Я сполз вниз, проехав последний метр на спине. На ощупь попытался найти склон, с которого свалился. И не смог. Давай же, он где-то рядом! Однако поверхность под ногами не поддавалась четкой логике. В темноте она походила на лабиринт кочек и канав. Вслепую я не мог разобрать, куда они ведут.
Дорога наверняка близко, но в какой стороне? Я посмотрел вверх в надежде звездного проблеска, но земля и небо слились в одну беспросветную мглу. Ветер и дождь меняли направление, словно хотели совсем сбить меня с толку.
Я задрожал от шока и холода. Даже в водонепроницаемой одежде можно окоченеть до обморочного состояния, если не найти укрытия. Давай, шевели мозгами. Куда идти? Я принял решение и зашагал. Пусть в ошибочном направлении, но так теплее. Сидя на месте, я умру.
Передвигаться было непросто. Под ногами вероломно сплелись вереск с травой, норовя поймать меня за лодыжку и учинить еще один вывих. Я остановился как вкопанный, услышав рядом шорох. Опять тишина, ветер и дождь. И темнота вокруг. Сердце неистово колотилось. Там никого нет. Овечка, да и только.
Несмотря на силу самовнушения, я помнил странный звук еще на дороге. Понимал, что это абсурдно. Если здесь кто-то и есть, то он видит не лучше, чем я. Не помогало. Я потерялся и вывихнул плечо, и темнота вселяла примитивные страхи, которые спят днем.
Теперь они вылезли наружу.
Я продолжал идти. Дерн стал мокрым и ухабистым — видно, я забрел в торфяное болото. Зубы стучали. То ли похолодало, то ли температура моего тела упала вопреки всем стараниям. Или и то и другое.
Плечо жгло, вгоняло в жар при каждом шаге. Я потерял счет времени и от усталости уже брел, не разбирая дороги. Послышалось еще одно шуршание: нечто двигалось по траве. Я резко повернулся и с треском упал. Безумная боль охватила плечо, принявшее весь мой вес.
Должно быть, я потерял сознание. Когда пришел в себя, лежал лицом вниз, дождь гипнотически барабанил по капюшону. Во рту был глинистый вкус торфа. В полубреду я подумал о бессчетных животных, насекомых и растений, из которых состоит торф: тысячелетняя гниль, спрессованная в нефтехимическую грязь. Сплюнув, я попытался подняться, но не хватило сил. Вода просочилась под куртку, и я продрог до костей. Меня колотило от холода. Я снова упал на землю. Из всех нелепейших способов умереть… До смешного абсурдно. Прости меня, Дженни. Она вышла из себя от одного факта, что я сюда поехал. Представляю, как рассвирепеет, когда узнает, что я тут сдох.
Черный юмор не поднял мне дух. Я чувствовал грусть и злость. Что, все? Ты собираешься сдаться?