— Я уверен, вы справитесь с наложением бинта, — устало сказал он.
— Да, но он медбрат…
— Временный, — сурово произнес Страчан, бросил взгляд на кухонную дверь и понизил голос: — Разве вы не заметили, как он смотрит на Грейс? Я терпел это, потому что думал, будто он безобиден. Но сейчас…
Мне было интересно, как Страчан относится к чувствам Камерона по отношению к собственной жене. Теперь стало ясно.
— Вы ведь не считаете, что это он напал на Грейс? — спросил я.
— Но кто-то же напал! — вскипел он; впрочем, быстро успокоился. — Нет, я не думаю, что это Брюс. Просто… не хочу, чтобы он подходил к ней сейчас. — Страчан смущенно улыбнулся: — Идемте. А то все решат, будто мы что-то замышляем.
Мы вошли на кухню. Фрейзер стоял с раскрытым блокнотом, а Броуди сидел, нахмурившись, и пялился в чашку остывшего чая. Бывший полицейский вел себя непривычно тихо, очевидно, довольный, что допрос приходится вести не ему, а Фрейзеру.
Страчан сел рядом с Грейс и взял ее за руку, пока я закончил бинтовать раны. Ничего серьезного, в основном порезы и ссадины. Самое страшное — темнеющий синяк на лице, куда ее ударили. Он был на правой щеке; значит, насильник — левша.
Как и убийца Дункана.
Я промокал воспаленную кожу антисептиком, пока она рассказывала Фрейзеру, что помнит.
— Я вернулась из школы. Заварила себе кофе. — Дрожащей рукой Грейс держала стакан с разбавленным бренди, который я дал ей вместо успокоительного. В голосе звучали нервные нотки, но в целом она хорошо справлялась с пережитым испытанием.
— Во сколько это было? — спросил Фрейзер, задумчиво записывая что-то в блокнот.
— Не знаю… около двух, полтретьего, кажется. Брюс решил отпустить детей домой пораньше, у нас нет света. Отопление есть, а света нет. — Она обратилась к Майклу: — Нужно поставить в школе генератор.
— Да, конечно.
Страчан улыбнулся, хотя выглядел по-прежнему жутко. Видимо, он винил себя в том, что не оказался дома, когда был нужен.
Грейс глотнула бренди и вздрогнула.
— Оскар лаял у кухонной двери. Никак не унимался. Я открыла дверь, и он тотчас рванул к бухте. Мне не хотелось, чтобы он гулял там в такую погоду, и я пошла за ним. Когда спустилась, Оскар отчаянно лаял на яхту, засов кубрика был поднят. У меня не возникло никаких подозрений. Мы никогда его не запираем. Я зашла внутрь, но там не было света. Затем… почувствовала удар.
Она замолчала, коснулась синяка на правой щеке.
— Тебе не обязательно рассказывать, если не хочешь, — успокоил ее Страчан.
— Я в порядке. — Грейс попыталась улыбнуться. Несмотря на потрясение, она была полна решимости продолжить. — Перед глазами все поплыло. Я оказалась на полу со связанными руками. На голове был мешок. Я чуть не задохнулась. Он вонял рыбой и маслом, во рту была ужасная тряпка. Ногам вдруг стало холодно, и я поняла, что на мне нет джинсов. Я пыталась кричать и отбиваться, но не могла. Затем я почувствовала… как с меня стягивают трусы… — Тут Грейс сорвалась. — Не могу поверить, что это один из жителей острова, наш знакомый! Как можно так поступать?
Страчан повернулся к Фрейзеру с сердитым видом:
— Ради Бога, вы не видите, что ей тяжело?
— Ничего. Я закончу. — Грейс вытерла слезы. — Да и рассказывать больше нечего. Я потеряла сознание. Затем вы прибежали.
— Но вас не изнасиловали? — бестактно спросил Фрейзер.
Она посмотрела ему в глаза:
— Нет. Я бы знала.
— Слава Богу, — вздохнул Страчан. — Ублюдок, должно быть, услышал, как я тебя зову, и дал деру.
Фрейзер напряженно записывал.
— Еще что-нибудь помните? О нападавшем?
Грейс задумалась на минутку, затем покачала головой:
— Нет.
— Он был высокий или низкий? Вы не почувствовали запахов? Лосьон после бритья или что-нибудь подобное?
— Боюсь, в носу осталась только рыбная вонь от мешка.
Я закончил обрабатывать ссадину на щеке.
— Из бухты есть другой выход? — спросил я.
— Кроме как в море? — Страчан пожат плечами. — Если пройти по камням у основания утеса, дальше будет галечный пляж, который тянется чуть ли не до деревни. В конце там есть тропа, ведущая наверх. В такую погоду это опасный путь, но преодолимый.
Теперь понятно, как преступник ускользнул. Он мог и просто спрятаться, пока мы не зашли в дом. В тот момент нас больше заботило состояние Грейс, чем поиск виновного.
У Фрейзера закончились вопросы. Я думал, Броуди возьмет инициативу на себя, но он молчал. Страчан предложил Грейс наполнить ванну, она отказалась.
— Я не инвалид. — Она улыбнулась с оттенком раздражения. — Останься с гостями.
Грейс поцеловала меня в щеку, мускусный аромат духов проступал сквозь антисептик.
— Спасибо, Дэвид.
— Рад помочь.
У Страчана были круги под глазами, а во взгляде — паранойя.
— С ней все будет в порядке, — уверил я.
Он кивнул, не поверив.
— Боже, что задень, — пробормотал он, проведя рукой по лицу.
Броуди впервые подал голос:
— Расскажите мне еще раз, что произошло.
Страчан опешил.
— Я уже все сказал. Когда я вернулся домой, ее там не было.
— А откуда именно вы вернулись?
В тоне не звучало обвинительных нот, однако не возникало и сомнения, к чему этот вопрос. Страчан смотрел на него с нарастающим гневом.
— Я гулял. К пирамидам, если вам там интересно. Я вернулся домой после разговора с Дэвидом у коттеджа. Был сильно расстроен из-за гибели молодого полицейского. Грейс была в школе, поэтому я оставил машину и пошел пешком.
— В горы?
— Да, в горы, — подтвердил Страчан, едва сдерживая ярость. — И поверьте мне, сильно об этом сожалею! Если это все, Эндрю, спасибо за помощь, но вам пора уходить!
Атмосфера накалилась до предела. Я сам удивился поведению Броуди. Пусть он и не питает симпатий к Страчану, нет никаких оснований намекать, будто он мог напасть на собственную жену.
Поднявшись на ноги, я нарушил напряженное молчание:
— Правда, пойдемте уже.
— Да, конечно, — вдруг замялся Страчан. — Дэвид, хочу попросить вас немного задержаться. Просто чтобы убедиться, что с Грейс в порядке.
Странно, что ему не хочется остаться наедине с женой. Я взглянул на Броуди, тот едва заметно кивнул:
— В деревне вам делать нечего. Встретимся у меня вечером, поговорим.
Я подождал на кухне, пока Страчан проводит Фрейзера с Броуди. Захлопнулась входная дверь. Страчан вернулся с неловким видом. Чуть ли не со смущенным. Напряженный выдался день. Возможно, он ждет от меня моральной поддержки, заверений, что с Грейс все будет хорошо и его вины здесь нет. Или ему просто надо выговориться.