Нет ответа. Это могло означать все, что угодно, – и все варианты Гасу не нравились.
Он снова взял телефон и нажал клавишу скоростного набора.
– Карла, это Гас. Можешь приехать и посидеть с Морган? Мне надо кое-куда съездить.
Энди сидела одна в домике, когда в дверь постучали. Фелисия ушла на какую-то встречу. Вошел Том, и он был явно сердит.
– Нам надо поговорить, Уиллоу.
В его тоне Энди услышала угрозу.
– Хорошо, – сказала она, но не пригласила Тома войти.
– В доме.
– Что-то случилось?
– Ты знаешь, что случилось. – Он быстро взял Энди за руку, ввел в дом и практически толкнул ее на кровать.
– Что ты делаешь? – спросила она.
Том расхаживал по комнате, возбуждаясь все больше.
– У Фелисии из-за тебя большие неприятности, ты знаешь? Стив прямо сейчас устраивает ей головомойку.
– О чем ты?
– Не отрицай, – рявкнул он.
– Я… что отрицаю?
– Что ты звонила по телефону из магазина. За тобой наблюдали.
Наблюдение – это еще ничего. Энди боялась подслушивания.
– Значит… они слышали?
– Нам не надо слушать. Мы знаем, что ты звонила не для того, чтобы узнать время или погоду. Кому ты звонила? Снова матери?
Энди старалась не показать облегчения. Опустила голову.
– Да, – еле слышно прошептала она, словно пристыженная. – Я обещала маме, что позвоню ей при первой же возможности.
– Я знал.
– Я просто не хочу, чтобы она волновалась. – Энди всем видом выражала раскаяние.
Это сработало. Том перестал ходить. Из его голоса исчезла резкость.
– Ну тебя к черту, Уиллоу. Тебе надо перестать беспокоиться о людях и вещах, оставленных в прошлом.
– Я здесь всего несколько дней. Нельзя ожидать чудес.
– Полный разрыв – это единственный путь. Если пытаться отучать себя понемногу, ничего не выйдет.
– И ты так и сделал?
– Мы все так сделали.
– И ты скучаешь?
– Угу. По пикапу.
– Тебе пришлось отказаться от грузовика?
– Пожертвовал им при вступлении в нашу группу. Мы все чем-то пожертвовали ради финансирования благого дела. Одна женщина отдала свой дом.
– Жаль, что мне нечего пожертвовать.
– Это не важно. Сейчас важно только, чтобы ты следовала правилам. Звонить матери… ну, это гораздо хуже, чем время от времени украдкой выкурить сигарету. – Он кривовато улыбнулся, чтобы успокоить ее.
Энди улыбнулась в ответ, потом посерьезнела.
– Можно задать тебе вопрос?
– Конечно.
– Я тут кое о чем размышляла. И наш утренний разговор еще больше разбередил любопытство.
– И что тебя интересует?
– Просто кажется, что я слышу массу разговоров о жертвоприношении и отказе от земных желаний. Цель в том, чтобы достичь следующего уровня, правильно?
– Правильно.
– Ну, скажем, я все делаю правильно. Перестаю звонить матери, освобождаюсь от эгоистических склонностей, которые делают меня такой человечной, делаю все, что обязана делать. А что будет потом? Как я попаду с одного уровня на другой?
Том отвел глаза, заколебавшись.
– На самом деле это опережает твою программу.
– Но может быть, если б я это знала, это помогло бы мне стать более дисциплинированной. То, что ты сказал сегодня утром об отголосках, опережало расписание, зато помогло мне.
– Я действительно не могу обсуждать с тобой эту трансформацию.
– И все же должно быть что-то, что можно сообщить. А то это похоже на религиозный догмат, утверждающий, что надо умереть, прежде чем попасть на небеса…
– Нет. Совсем не похоже.
– Значит, трансформация происходит с живым человеком?
– Да. – Он помолчал, но потом, кажется, решился объяснить: – Правда, мы не похожи на всяких уфологов, которые считают, что надо быть в полном сознании.
– Не понимаю.
– Ну, слышала о всяких обществах, которые верят, что прилетит НЛО и унесет тех, кто готов, на следующий уровень. Они считают, что для совершения этого перемещения надо находиться в полном сознании.
– Блечман все время говорил, что он не уфолог. Так кто же он?
– Не могу объяснить тебе всего, но доверься. В этом заложен большой смысл.
– Это не имеет никакого смысла. Если он не считает, что надо умереть, и одновременно заявляет, что не надо быть в твердом сознании, тогда что же он говорит? Что надо быть в коме?
Том вдруг стал ужасно серьезным, словно слова Энди обидели его.
– Он говорит, что между жизнью и смертью есть… ну, окно. Просвет. Слышала о людях, которые были при смерти и утверждают, что в этот миг перед глазами проходит вся жизнь?
– Конечно.
– Эти воспоминания и есть отголоски, о которых говорит Стивен. Перед тобой проносится вся жизнь, и в один светлый миг вдруг понимаешь, откуда пришел и куда идешь. А еще слышала о людях, которые говорят, будто переходили на другую сторону и видели белый свет? Или были окружены светом?
– Да.
– Эти люди идут в никуда, Уиллоу. Если они не видят отголосков, у них нет понимания. Они не достигают следующего уровня.
Для Энди все начинало обретать смысл. Особенно повешения.
– А окно всегда одно и то же, независимо от того, как человек умирает? Или выгоднее немного задержаться между жизнью и смертью?
– Об этом я не могу говорить.
Она кивнула, отступая:
– Понимаю. Это очень помогло. Спасибо тебе.
– Пожалуйста. Мне надо вернуться в дом, проверить, как там Фелисия.
Он уже повернулся к двери, но Энди снова обезоруживающе улыбнулась ему:
– Эй, Том?
– А?
– Просто любопытно. Какой пикап у тебя был?
– «Форд». Очень не хотелось терять его, но… черт, не важно.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Энди осталась сидеть на кровати. Она думала. Может быть, для Тома грузовик и не был важен, но для нее – очень. Физическое сходство тоже имелось: карие глаза и седеющие волосы. Она вспомнила личные данные, сравнив с мелочами, собранными в ходе разговоров с ним и другими. Разведенный. Чуть за пятьдесят. И даже водил ту же самую машину, «форд»-пикап.
Том был копией двух мужчин, ставших жертвами серийного убийцы.