– Еще один классический пример, как эксперты разведки могут попасть под влияние хорошо организованной кампании по формированию общественного мнения, – вздохнул сенатор. – Это человек совсем другого масштаба.
Шиллер согласно закивал:
– Именно Язид, скорее всего, несет ответственность за трагедию. Его приверженцы никогда не рискнули бы совершить нечто подобное без его благословения.
– У него и мотив есть, – сказал Николс. – Камиль – яркая и очень обаятельная женщина. Ее популярность во всех кругах намного больше, чем у президента Хасана. Она сильный противник. Если она погибла, в Египте уже через несколько часов будет новое правительство во главе с религиозными экстремистами.
– Если правительство Хасана падет, – медленно начал Короленко, – какова будет позиция Белого дома?
Шиллер и Николс обменялись понимающими взглядами.
– В точности такая же, как у Кремля. Мы подождем, пока осядет пыль.
Улыбка исчезла с лица Короленко.
– Точнее говоря, когда объединенные арабские нации нападут на Израиль?
– Мы поддержим Израиль, как и раньше.
– Вы отправите американские войска?
– Вероятно, нет.
– Арабские лидеры были бы менее осторожны, знай они это.
– Бога ради. Только помните, Алексей, на сей раз мы не станем использовать свои рычаги, чтобы не дать израильтянам захватить Каир, Бейрут и Дамаск.
– Вы считаете, президент не станет мешать, если Израиль прибегнет к ядерному оружию?
– Что-то вроде этого, – с нарочитым безразличием сказал Шиллер и повернулся к Николсу: – Кто сдает?
– Кажется, я, – ответил сенатор, стараясь, чтобы его голос звучал как обычно. Этот поворот в ближневосточной политике президента стал для него новостью. – Ставим пятьдесят центов?
Но русские не были намерены менять тему разговора.
– Это меня очень беспокоит, – сообщил Выховский.
– Иногда положение меняется, – вздохнул Николс. – По последним оценкам запасы нефти в Соединенных Штатах колеблются на уровне восьмидесяти миллионов баррелей. При цене, перевалившей за пятьдесят долларов за баррель, наши нефтяные компании могут позволить себе проводить обширные исследовательские программы. И конечно, мы можем всегда рассчитывать на запасы нефти Мексики и Южной Америки. Я хочу сказать, что мы не зависим всецело от ближневосточной нефти. Поэтому и не хотим больше забрасывать наживку. Если советское правительство желает получить в наследство арабскую неразбериху, можете считать, что это наш вам подарок.
Короленко не мог поверить своим ушам. Укоренившаяся осторожность заставляла его относиться ко всему скептически. Но он слишком хорошо знал этих американцев, чтобы заподозрить их в обмане такого масштаба.
У сенатора Питта тоже были сомнения по поводу игры, которую президент затеял с советскими представителями. Существовала высокая вероятность того, что нефть не потечет через Рио-Гранде, когда она понадобится Америке. Мексика находилась на грани революции, не хватало только искры, чтобы это пламя зажечь.
Средневековые фанатики вроде Язида были страшным бичом для Египта. Но и в Мексике имелся свой безумец – Топильцин, новоявленный мессия, намеревавшийся вернуться к религиозному государству, основанному на культуре ацтеков. Как и Язида, его поддерживаю многомиллионное беднейшее население страны, и он даже намеревался свергнуть существующее правительство.
Откуда берутся такие психи, недоумевал сенатор, кто порождает подобных дьяволов? Сделав над собой усилие, он все-таки начал сдавать карты, следя, чтобы руки не дрожали.
– Пять карт, джентльмены, джокер заменяет любую.
Огромные фигуры возвышались над всем окружающим в зловещем безмолвии ночи. Они глядели пустыми глазами на безжизненный пейзаж, словно ожидали появления кого-то неведомого, способного возродить их к жизни. Суровые, неподвижные идолы были высотой с двухэтажный дом, их застывшие, лишенные всякого выражения лица освещались только лунным светом.
Тысячу лет назад они поддерживали крышу храма, стоявшего на вершине пятиступенчатой пирамиды Кецалькоатля в Туле [14] , городе тольтеков [15] . Храм разрушился, но остатки пирамиды сохранились и были реконструированы археологами. Руины тянулись вдоль всего длинного хребта. В период расцвета города в нем жило более шестидесяти тысяч человек.
Здесь редко бывали туристы, а те, кто проявлял упорство и все же добирался сюда, неизменно чувствовали почтительное благоговение перед безмолвием, населенным тенями давно ушедших предков.
Луна заливала мертвый город молочно-белым, безжизненным светом. Мрачные руины отбрасывали бесформенные, призрачные тени, скрывая человека, который карабкался по ступеням пирамиды к каменным статуям на вершине. Он был одет в костюм и галстук и нес в руке кожаный портфель.
На каждой из пяти террас он на несколько минут останавливался и рассматривал довольно мрачные рельефные фризы, украшавшие стены. Человеческие лица высовывались из пасти змей, орлы разрывали своими крепкими клювами человеческие сердца. Другие картины были не менее жуткими. Незнакомец минован алтарь, украшенный черепами и скрещенными костями – символами, бывшими в ходу в более поздние века у пиратов Карибского моря.
Добравшись до вершины пирамиды, он огляделся. Он был здесь не один. Две фигуры выступили из тени и молча обыскали его. Потом они указали на портфель. Человек послушно открыл его, и охранники тщательно проверили содержимое. Не обнаружив оружия, они так же молча отошли в сторону.
Ривас – так звали незнакомца – расслабился и нажал маленькую, почти незаметную кнопку на ручке портфеля. Спрятанный в крышке магнитофон начат работать.
Прошло не более минуты, как из тени гигантских каменных изваяний появился еще один человек. Он был одет в просторный и длинный, доходящий до пола, белый балахон. У него были длинные волосы, схваченные на затылке в хвост, очень напоминающий петушиный. Его ноги были скрыты под одеянием, а на руках сверкали золотые браслеты, украшенные бирюзой.
Он был небольшого роста, гладкое овальное лицо указывало на наличие индейской крови. Его темные глаза внимательно рассматривали высокого, худощавого мужчину, стоящего перед ним, одетого в совершенно неподходящий для этого места костюм. Длинноволосый скрестил руки на груди и звучным голосом проговорил:
– Я Топильцин [16] .
– Меня зовут Гай Ривас. Я специальный представитель президента Соединенных Штатов Америки.