— И он не пытался помириться с тобой? — с удивлением поинтересовался Мэтью. В такое он не мог поверить.
— Пытался. Сама я ничего об этом не помню, но Джейсон говорит — у него ничего не получилось. Похоже, что в то время я еще любила тебя.
— И теперь ты жалеешь об этом?
— Да, — честно призналась Кэрол. — Мне пока трудно понять, что за наваждение на меня нашло, но, если взглянуть на нашу историю непредвзято, получится что я зря потратила два с половиной года своей жизни. Да еще около пяти лет мне потребовалось, чтобы постараться тебя забыть. Как видишь, увлечение мужчиной, который не захотел бросить ради меня свою «нелюбимую» жену, обошлось мне довольно дорого…
Тут она спохватилась, что ее слова мощи прозвучать слишком жестоко. Или слишком эмоционально. Зачем причинять боль человеку, которого, по ее же собственному признанию, она давно выбросила из жизни?! Стараясь смягчить впечатление от своих слов, Кэрол спросила:
— Кстати, как она? Вы до сих пор вместе?
— Она умерла около года назад. Арлетт тяжело болела, а последние три года были ужасны. Я был рядом с ней все это время. Мы с ней прожили сорок пять лет, а это целая жизнь. Правда, наш брак оказался совсем не таким, о каком я мечтал, когда в двадцать один год женился на ней. Но что было, то было. Мы всегда оставались друзьями. Когда Арлетт узнала, что я встречаюсь с тобой, она не стала устраивать сцен, не думаю, чтобы она меня простила, но, по крайней мере, она поняла. Арлетт знала, видела, что я очень тебя люблю, как знала и то, что я никогда не питал столь сильных чувств по отношению к ней. Впрочем, она всегда была трезвомыслящим, я бы даже сказал — холодноватым человеком, но при этом оставалась глубоко порядочной и честно!!
Значит, подумала Кэрол, он все-таки остался. Впрочем, ей всегда казалось, что так и будет, следовательно она поступила правильно, когда рассталась с Мэтью и уехала из Парижа. Что ж, похоже, она наконец получила ответы на свои вопросы — ответы, ради которых вернулась в Париж. Теперь Кэрол знала, что, когда Джен сон захотел вернуться, было уже поздно, потому что она больше не любила его. Когда-то она не смогла удержать его возле себя, позволила увлечься русской супермоделью, и в этом, возможно, была доля ее вины, но к тому моменту, когда Джейсон опомнился и решил вернуться, она уже была с другим. Но и для Мэтью она, скорее всего, осталась бы только любовницей — ведь он так и не нашел в себе сил развестись с женой и остался с ней до конца. Теперь Кэрол не сомневалась, что почувствовала это еще тогда, много лет назад, и именно поэтому она порвала с Мэтью. Но только сейчас она получила неоспоримые доказательства того, что ее решение было не просто правильным, а единственно верным. Мэтью сам только что это подтвердил, и его слова помогли Кэрол получить еще один ответ на вопрос, который подспудно мучил ее все пятнадцать лет.
Откинувшись на подушки, Кэрол долго молчала. Да, теперь она многое вспомнила — события, чувства всплывали откуда-то из глубин памяти или, может быть, души, постепенно складываясь в единое целое — в незнакомую и довольно пеструю картину под названием «Прошлое». И процесс этот был отнюдь не безболезненным. Слушая Мэтью, Кэрол заново пережила горькое разочарование, отчаяние и гнев, охватившие се, когда она наконец сдалась и приняла решение уйти. Этот человек едва не погубил саму Кэрол, не говоря уже о ее карьере, и даже ее детям он причинил боль. Быть может, он действительно ее любил, быть может, он и вправду думал, что когда-нибудь разведется и тогда они поженятся, однако все это не отменяло совершенного им предательства. Джейсон в свое время нанес Кэрол не менее глубокую рану, однако он объявил о своих намерениях открыто и честно. Больше того, он развелся с ней и женился на своей модели. Мэтью ничего подобного не сделал.
— Чем ты теперь занимаешься? — спросила Кэрол, немного успокоившись. — Все еще работаешь в правительстве?
— Нет, я подал в отставку десять лет назад и начал работать в нашей семейной юридической фирме вместе с двумя моими братьями.
— А ведь когда-то ты был одним из самых могущественных людей во всей Франции! Во всяком случае, ты пользовался почти неограниченной властью, и, кажется, тебе это нравилось.
— Да, нравилось, — честно признался Мэтью.
Сегодня он вообще говорил с ней с предельной откровенностью, и хотя его слова подтвердили правильность совершенного ею шага, это не сделало их менее болезненными. Они обжигали, как раскаленное железо, пробуждая в Кэрол воспоминания о том, как она его любила и какую боль он ей причинил.
— Для большинства мужчин власть хуже наркотика. Отказаться от нее невероятно трудно. Я вот так и не смог… Но еще труднее мне было отказаться от тебя. Когда ты ушла, меня это едва не убило, и все же я так и не решился ни уйти в отставку, ни развестись с Арлетт.
— Я и не хотела, чтобы ты подавал в отставку. Я хотела только, чтобы ты развелся и мы смогли бы жить как нормальная семья.
— Я не смог. — Мэтью опустил голову, потом снова взглянул ей в глаза. — На самом деле у меня просто не хватило мужества, — добавил он с вымученной улыбкой, и у Кэрол сжалось сердце. Она понимала, чего стоило ему подобное признание. Она долго молчала, а потом произнесла с горечью:
— Именно поэтому я от тебя и ушла.
— Я знаю, — прошептал он в ответ.
Больше они ничего не сказали друг другу. Мэтью сидел, низко опустив голову, а когда он наконец поднял глаза, то увидел, что Кэрол спит. Впервые за мною дней она уснула спокойным, безмятежным сном. Мэтью еще некоторое время смотрел на нее, потом бесшумно поднялся со стула и на цыпочках вышел.
Когда Кэрол проснулась, был уже вечер. Долгий сон освежил ее, она чувствовала себя бодрой и полной сил. Открыв глаза, Кэрол сразу подумала о Мэтью и долго лежала неподвижно, вспоминая о его утреннем визите. Несмотря на то что в ее воспоминаниях еще хватало пробелов и пустых мест, ему удалось изгнать большинство преследовавших ее демонов. И Кэрол была благодарна ему за это — в особенности за то, что он был с ней честен и признал, что она поступила совершенно правильно, когда порвала с ним и вернулась в Штаты. Это признание принесло ей долгожданное освобождение от всего, что терзало и мучило ее. Теперь Кэрол вспомнила, что раньше — до того, как она потеряла память, — она часто пыталась представить, как все могло сложиться, если бы она не нашла в себе силы порвать с Мэтью и осталась с ним. Сегодня он подтвердил, что ничего бы из этого не вышло.
В палате с ней была сиделка. Когда ненадолго приоткрылась дверь, Кэрол увидела в коридоре двух вооруженных сотрудников частного детективного агентства. Их прислал Мэтью. Очевидно, он больше не доверял больничной охране, и Кэрол подумала, что теперь к ней, пожалуй, не пустят вообще никого. Это соображение навело ее на мысль позвонить Джейсонуи детям и рассказать им о нападении, о котором она, как ни странно, поначалу напрочь забыла. Ей пришлось успокаивать всех троих и уверять их в том, что она нисколько не пострадала и ей ничто больше не грозит. Несмотря на все ее уверения, Джейсон сказал, что немедленно прилетит в Париж, но в конце концов Кэрол все же удалось уговорить его остаться в Нью-Йорке и продолжать заниматься своими делами. Но ни Джейсон, ни дети никак не могли успокоиться. Париж, в котором Кэрол едва не стала жертвой двух покушений подряд, уже представлялся им чем-то вроде столицы мирового терроризма. Кроме того, Энтони еще раз попытался оградить ее от внимания Мэтью. Как и Джейсон, он тоже хотел приехать, чтобы самому избавить мать от «нежелательных гостей», как он выразился, но Кэрол попросила его этого не делать.