Внизу его встретил приветливый служитель в длинном фартуке, обтягивающем внушительный живот. Он обратился к Старыгину, смешивая английские, немецкие и чешские слова, но тут же пригляделся и перешел на ломаный русский.
– Пан желает пива? У нас это есть, у нас найдется для пана очень хорошее пиво! Отменное пиво! Здесь варят пиво уже… как это… пятьдесят… нет, пятьсот лет!
Старыгин представил, как в этом подвальчике пили пиво еще в то время, когда Колумб плыл в поисках Нового Света, и почувствовал невольное уважение к человеку в фартуке.
– Меня должны здесь ждать, – сообщил он служителю. – Пан Штольц, фотограф!
– О, да! – служитель широко улыбнулся. – Пан давно уж здесь и выпил немало пива! Я провожу вас к пану…
Они пошли по длинному извилистому коридору. Потолок его был довольно низок, и Старыгину приходилось немного пригибаться. Впрочем, у Катаржины, с ее высоким ростом, была та же проблема.
Каменные стены были оштукатурены и побелены, поэтому подвал не производил на гостей мрачного и гнетущего впечатления. Кроме того, по этим стенам тут и там были развешаны связки чеснока и лука, ячменные колосья и пучки душистых трав, распространявших приятный пряный запах.
Коридор кончился, и началась бесконечная вереница низких сводчатых залов, заставленных простыми деревянными столами. Вокруг столов сидели шумные компании, стучавшие огромными кружками, распевавшие застольные песни и встречавшие взрывами хохота чью-то удачную остроту.
Наконец провожатый вошел в небольшую комнату, где помещалось всего два стола. За одним из них сидел круглолицый мужчина с длинными обвислыми усами.
– Пан Штольц, к вам пришли! – сообщил служитель и деликатно удалился.
Фотограф приподнялся навстречу прибывшим и улыбнулся так широко, как будто только что узнал о крупном выигрыше в лотерею. Скорее всего, подумал Старыгин, его прекрасное настроение объяснялось большим количеством опустошенных пивных кружек.
– Присаживайтесь, друзья! – Штольц широким жестом указал на скамью. – Я жду вас давно, но с приятностью. Какое пиво вы предпочитаете – темное, светлое?
– Темное, – решил Старыгин.
– То правильно! – одобрил фотограф. – Темное пиво здесь выше всяких похвал! А для дамы?
– То же самое.
Штольц сделал неуловимый жест рукой, и тут же откуда-то возник кельнер.
– Для начала принеси три кружки темного, – потребовал фотограф. – Ну, и закусочки, конечно… капусты, шпикачек, соленых крендельков… а там посмотрим.
На столе буквально через минуту стало тесно от кружек, тарелок и тарелочек.
Только теперь, решив, что правила гостеприимства соблюдены, Штольц удобно откинулся на спинку скамьи и проговорил:
– Иржи мне сказал, что у вас ко мне есть вопрос!
Старыгин вытащил из кармана газетную страницу с фотографией, которую дал ему Иржи. При этом оттуда выпала на пол карта Таро. Подняв ее, Дмитрий Алексеевич положил фотографию на стол перед Штольцем и спросил:
– Это ведь ваша работа?
– Моя, – удовлетворенно хмыкнул Штольц, приглядевшись к снимку. – Темновато, конечно, но настроение схвачено…
– Хороший кадр, – Старыгин решил начать с комплимента. – А вот этот человек на первом плане… с бородкой, с таким странным выражением лица… вы его не помните?
– Знаю, я его хорошо знаю… – равнодушно сообщил фотограф и протянул руку к потрепанной карте. – А это у вас откуда? Какой интересный экземпляр!
– Вы его знаете? – оживился Старыгин. – Какая удача!
– Да, знаю, конечно, – отмахнулся Штольц, не сводя глаз с карты. – Прага – город маленький, здесь все всех знают… А все-таки, откуда у вас такая редкая карта? Извините, пан Старыгин, за мою настойчивость, я коллекционирую старинные карты, но такой рисунок вижу впервые. У вас только один лист или вся колода?
– Есть еще две карты. – Старыгин вытащил остальные из кармана. – Они попали ко мне случайно…
– Какая редкость! – Фотограф внимательно разглядывал потертые карты. – Это не менее чем семнадцатый век, и такое замечательное состояние! Пан не мог бы подарить мне эти листы? Или продать, если пану будет угодно?
– Может быть, позднее… – Старыгин замялся. – Когда закончится мое расследование, я непременно подарю вам эти карты… пока они нужны мне в поисках…
– Что ж, не смею настаивать. – Штольц взглянул на карты с сожалением и развел руками.
– Так вы сказали, что знаете этого человека? – напомнил Старыгин, показав на двойника амстердамского капитана.
– Знаю, – спокойно подтвердил фотограф. – То пан Мирослав Войтынский, сотрудник Клементинума.
Старыгин, разумеется, много слышал о Клементинуме – бывшей иезуитской коллегии, грандиозном комплексе средневековых зданий в центре Старого Города, где в наше время размещается Государственная библиотека Чехии.
– Вы не могли бы устроить мне встречу с этим паном? – попросил он фотографа.
– То не проблема, – ответил Штольц и снова протянул руку к одной из карт – четвертому аркану, Императору.
– Интересно… очень интересно… – проговорил он и вытащил из кармана складную лупу. Поднеся стекло к рисунку, он снова повторил: – Интересно…
– Что вас так заинтересовало, пан Штольц? – Старыгин перегнулся через стол.
– Взгляните, – фотограф протянул ему карту и увеличительное стекло. – Видите, что Император держит в руке?
– Символы власти, скипетр и державу…
– Скипетр – да, это так. Но взгляните, что у него в левой руке…
Старыгин поднес лупу к изображению.
В левой руке венценосца был традиционный шар, напоминающий королевский символ, державу. Но приглядевшись, Дмитрий Алексеевич понял, что в действительности это – небольшой, украшенный изящной резьбой и драгоценными камнями глобус.
– Что же это такое? – удивленно проговорил Старыгин. – И что это значит?
– Я скажу вам, что это значит. – Штольц отхлебнул пива и отставил кружку в сторону. – Это значит, что у пана в руках – огромная редкость. Я никогда не видел ничего подобного, а я давно и серьезно интересуюсь старинными картами. Глобус, который держит император, – это маленькое изображение драгоценного старинного глобуса из собрания Математического кабинета Клементинума. Кстати, именно там работает пан Войтынский. А это, в свою очередь, значит, что ваши карты отпечатаны в семнадцатом веке именно здесь, в Праге…
– И это значит, что мне непременно нужно побывать в Клементинуме, – закончил за него Старыгин. – Пан Штольц, вы обещали мне устроить встречу с вашим знакомым! Теперь у меня появилось вдвое больше причин добиваться этой встречи!
– То не проблема! – повторил фотограф и достал из кармана мобильный телефон.
Через несколько минут и несколько звонков он сообщил Старыгину, что пан Мирослав Войтынский на месте, но к телефону не подходит, видимо, занят, а мобильный телефон его отключен.