Она заискивающе улыбнулась.
– Нас не должны видеть вместе.
Гнев Бугго вдруг сменился истерическим любопытством: какой еще трюк в состоянии отколоть эта дамочка, младший штурман?
– Ладно, – вымолвила Бугго. Она вошла в каюту, затворила дверь и устроилась на своей койке.
Анаксо осталась стоять.
– Слушаю, – произнесла Бугго, сбрасывая с ног обувь. Она запустила в переборку сперва одной туфлей, затем другой. Потянулась. – Говорите.
Анаксо быстро обернулась на дверь и коротко выглянула в коридор. Затем опять уставилась на капитана.
– Госпожа Анео, я много о вас знаю. Ваш корабль часто показывают по стерео… Вы – выдающийся капитан.
– Ваши сведения абсолютно точны, – согласилась Бугго.
– Мне показалось, что у Халинца к вам предвзятое отношение, – продолжала Анаксо. – Он несколько раз высказывался в ваш адрес… довольно резко.
– Возможно, у него имеются на то основания, – сказала Бугго.
Анаксо уставилась на нее удивленно.
– Вас это не огорчает?
– Что именно должно меня огорчать, дорогая? Что какой-то неудачник не любит капитана Анео? А за что ему любить меня? За то, что он не умеет командовать кораблем? За то, что людей себе подбирает каких попало, да еще злит их без толку?
Анаксо задумалась: обидеться ли на Бугго за последнюю фразу или, напротив, счесть свидетельством личного доверия?
В конце концов женщина сказала:
– Он всегда ненавидел Гавьена. Потому и погубил его.
– Я приму это к сведению, – сказала Бугго. – Оставьте меня.
– Но я еще не все вам открыла… Для того, чтобы ваш рапорт был совершенно объективен, вам необходимо знать…
– Вон! – чуть приподнявшись на локте, рявкнула Бугго. – Мне позвать моего старшего офицера, чтобы он вас вывел?
Анаксо совершенно по-девичьи взвизгнула и выскочила из каюты. Бугго гневно посмотрела ей вслед. Она подождала немного, но ярость все не могла улечься. Тогда Бугго надавила на кнопку внутренней связи и крикнула:
– Хугебурка!
– Я занят, – отозвался он нелюбезно.
– Хугебурка! – заорала Бугго. – Немедленно ко мне в каюту!
– Сейчас, – сказал он.
Он явился минут через десять, злой и растрепанный.
– Что? – произнес он, перешагивая порог.
Бугго села на койке.
– Чем вы были заняты столько времени?
– Растаскивал тех двоих, с «Канахи», – угрюмо ответил он. – Они подрались. Одного пришлось потушить табуретом.
– Не угробили? – уже более мирно спросила Бугго.
Он пожал плечами.
– Откуда я знаю? Я оттащил его в каюту и запер. Второй ушел сам, без приглашения.
– Я же вам говорила – не нужно было брать их на борт.
– А я вам говорил, что в противном случае нас бы осудили лет на пять крайне неприятных работ.
– Еще вопрос, что лучше: пять лет каторги или пара месяцев с экипажем «Канахи» на борту.
– Пара месяцев лучше, – сказал Хугебурка.
– Это вы виноваты! – вдруг заявила Бугго.
Он опустил голову, как будто и в самом деле был виноват.
– Вы, вы! – настаивала она. – Это ведь вы тогда мне посоветовали скрыть от комиссии, что Халинц курил в трюме наркотик… Помните? «Не ломайте мальчишке жизнь из-за единственной ошибки…» Ну вот, я и не сломала! И в результате погибла куча народу! Если бы его тогда вышибли из Академии, он не командовал бы кораблем и не портил бы нам сейчас кровь!..
Хугебурка поднял голову. Оказалось, он вовсе не чувствовал себя виноватым – напротив, копил бешенство.
– А вы тоже хороши! – закричал он. – Могли бы и настоять! Почему-то когда не надо, вы меня слушаетесь, а когда надо – вечно пренебрегаете советами!
– Я? – разъярилась Бугго.
– Нет, модистка Сфена!
Бугго вскочила и взмахнула кулаком перед его носом. Он издевательски усмехнулся, как бы приглашая ее стукнуть себя.
Бугго сильно вздрогнула и опустила руки. Ее тонкие губы посерели. Извиваясь при каждом слове, они отчетливо произнесли:
– Я хочу, чтобы каждый с «Канахи» был заперт в своей каюте. Они арестованы до прибытия на Вио. Кормить раз в сутки. И всегда сопровождайте Калмине, когда он будет носить им еду! Не забудьте брать лучевик.
– Слушаюсь, капитан! – сказал Хугебурка, глядя в сторону. – Разрешите идти?
– Да уж, – уронила Бугго, чувствуя себя смертельно усталой. – Идите. Идите…
* * *
Среди ночи Бугго проснулась и сразу поняла, что разбудило ее какое-то большое несчастье. На недолгое время усталость взяла верх, и Бугго погрузилась в сон, но стоило ей самую малость отдохнуть, как тяжелое чувство разрушило хрупкую оболочку сна. Она открыла глаза, и ей стало дурно.
Несколько секунд она пыталась сообразить: что же произошло. Потом вспомнила.
Дольше оставаться в постели она не могла. Бугго впотьмах натянула на себя серенькую маечку и босиком выбралась из своей каюты. Постояла в коридоре, потопталась возле двери Хугебурки, затем тихо постучала.
Ответа не последовало.
Она надавила на ручку и вошла.
Он спал, как и следовало ожидать. Бугго постояла над ним немного, сердясь на себя – но еще больше на него: и он может спокойно спать после того, как они поссорились! За все эти годы такого не случалось ни разу.
Она устроилась боком на койке и безжалостно потрясла Хугебурку за плечо.
– Проснитесь! – попросила Бугго.
Он судорожно вздрогнул несколько раз и вдруг в панике распахнул глаза.
– Что?!. – выкрикнул он.
– Это я, – сказала Бугго.
– Вы меня испугали, – он вдруг обмяк. – Что случилось, капитан? Обычно это я приношу вам дурные новости, а не наоборот.
– Да нет… – Бугго, досадуя, прикусила губу. – Я пришла сказать, что была сегодня неправа.
Он сел, посмотрел на нее серьезно.
– И вы явились среди ночи, чтобы сообщить мне об этом?
– Ну… да.
Хугебурка дернул углом рта, сложил брови скорбным «домиком».
– Вы бываете невыносимы, капитан…
– Ну знаете! – вспыхнула Бугго. – Вы тоже хороши!
Он взял ее за руку и помолчал немного, ощущая в своей ладони ее тонкие, чуть шероховатые пальцы. Потом сказал:
– Надо было сразу изолировать их. Засунуть под арест – и дело с концом.
Бугго рванула руку, пытаясь высвободиться, но Хугебурка не позволил.