Халинц решил пропустить этот выпад мимо ушей. Взял планшетку с благоговейным восторгом начинающего поэта.
– В соответствии с вашими указаниями, капитан Анео, я составил окончательный текст моего рапорта. Если вы его одобрите, можно будет приступать к изготовлению бумажной копии.
Бугго налила себе первый стакан.
– Читайте, – махнула она милостиво.
Халинц принялся бубнить. Бугго тянула арак и блуждала взором по каюте. Халинц отложил планшетку.
– Странно, – проговорил он. – Когда-то в этой самой каюте я находился, будучи курсантом… Лежал с травмой на этой самой койке… И вот теперь, по прошествии стольких лет, я снова здесь. А вы – все еще капитан «Ласточки».
– И владелец, – добавила Бугго.
– Странно, как человек вдруг возвращается к истокам… – продолжал Халинц.
– Да, удивительная вещь – судьба, – сказала Бугго. – Нет ничего нового в нашей дряхлой вселенной. Вы это имели в виду?
– Что? – Он растерялся.
– Продолжайте чтение, – велела Бугго.
Халинц огласил еще несколько абзацев, посвященных характеристике негативных качеств старшего помощника Гавьена. И замолчал.
В наступившей тишине слышно было, как Бугго наливает себе второй стакан.
– Очень увлекательно, – сказала она. – Влюбиться можно. Какой мужчина был этот Гавьен! Пил! Дрался! Безответственный! Ходок по бабам! Должно быть, превосходный человек… Продолжайте же, продолжайте!
– Вы думаете, капитан Анео, я от хорошей жизни пытался переманить от вас механика? – сказал Халинц.
– Переманить? – возмутилась Бугго. – Да вы его украли! Дали по башке и похитили!
– Я о нем бы заботился, как о родном сыне, – горячо сказал Халинц.
– Сколько у вас детей, господин Халинц?
Халинц неопределенно пожал плечами.
– Хорошо же вы о них заботитесь, – сказала Бугго.
– А о механике я бы заботился, – не дал себя смутить Халинц. – Он бы у меня как сыр в масле катался. А что делать? Я был вынужден! Я обязан думать о моем корабле!
– Вот и подумали бы. Поставили бы на прикол на полгодика, да провели бы профилактический ремонт, да заменили бы все, что у вас там износилось. Я ведь была на «Канахе», – сказала Бугго. – Еще подумала тогда: каким надо быть уродом, чтобы довести судно до такого состояния!
– Вы? – Халинц глупо растерялся. – Вы были на «Канахе»?
– Разумеется. – Бугго ловко опрокинула второй стакан и налила себе третий.
– Капитан Анео! – воскликнул Халинц.
Бугго пьяно приподняла брови. Она продолжала пить. Халинц заговорил, торопясь, безостановочно роняя слова:
– У меня не было выбора. Не было! Если бы вы знали… Меня преследовали неудачи. Эта торговая компания, «Синид и Керкион» – они жались из-за каждого экю. Я посылал рапорты. У меня сохранились все копии! Десятки рапортов. Мне навязали этого Гавьена. А младший штурман, Анаксо, – она ведь была моей любовницей – знаете? Ужасная женщина. А потом стала любовницей Гавьена. Они вместе против меня злоумышляли. А я предвидел, что корабль может не выдержать. Двигатель. Все ведь изношено. Да тут еще этот механик. Одно к одному… И никто, ни один человек не понимает – у каждого ведь свои интересы.
Бугго допила третий стакан. Взялась за четвертый. Налилось только до половины. Бугго укоризненно посмотрела на бутылку. Затем поднесла ее к глазу и уставилась на Халинца сквозь стекло.
– Взорвались шлюзы, ты пьяный в зюзю, и только музы, только музы не дремлют, не дремлют, не дремлют в небесах, – сказала Бугго. И громко, отчаянно закричала в пустоту: – Хугебурка-а! Заберите меня отсюда!
* * *
Говоря о том, что корабли предпочитают ходить одними и теми же путями, а сектора, вроде бы вдоль и поперек исхоженные патрулями и обжитые, могут таить в себе неожиданности, Бугго ничуть не преувеличивала. Это стало очевидно, едва только «Ласточка» начала отклоняться от обычных торговых дорог и стала забирать к границе Кольца, в сторону от Овелэ и Стенванэ. Как и предвидела Бугго, в одних случаях врала карта, а в других – лоция. «Ласточка» шла малым ходом. То и дело капитан приказывала останавливаться и тщательно изучала показания сканера.
Бугго находилась в рубке, когда приборы показали наличие поблизости какого-то неизвестного объекта.
– Давайте перепроверим данные, – попросила Бугго.
Хугебурка несколько раз перезапустил сканер. На экране ровно, ярко горела неподвижная точка.
– Я думаю, это корабль, – сказал он.
– Еще один потерпевший крушение? – предположила Бугго.
– Во всяком случае, никаких сигналов он нам не посылает, – успокоительным тоном произнес Хугебурка. – Так что его спасать мы не обязаны. Предлагаю удрать из этого места как можно быстрее, пока там что-нибудь не включилось и сигнал не начал поступать.
– Надеюсь, во Вселенной нет второго Халинца, – сказала Бугго. – Я бы все-таки приблизилась к этому кораблю и посмотрела, что там случилось.
– Может статься, это вообще не корабль, а какой-нибудь обломок астероида, – предупредил Хугебурка. – Я так, на всякий случай, чтобы не было разочарования.
– Разочарования не будет, – заверила его Бугго.
– А что касается второго Халинца, – добавил Хугебурка, – то я не был бы так уверен. Вселенная полна Халинцев. Просто до сих пор нам невероятно везло.
– Ничего не желаю слушать, – заявила Бугго. – Берем курс на объект. А если это шпион? Не можем же мы назначать встречу прогулочной яхте и сгружать на нее наше оружие в присутствии шпиона!
– Последний довод представляется мне наиболее убедительным, – согласился Хугебурка.
– Неважно, какой из моих доводов вас убедил, – сказала Бугго. – Главное – мы сделаем по-моему!
Бугго сообщила о своем намерении команде и овелэйцам. Оале была встревожена: ее тоже страшила перспектива столкнуться со шпионом.
– Вероятность этого невелика, но тем не менее она существует, – сказала девушка. – Вы совершенно правы, капитан. Я не в силах выразить мою благодарность за тщательность вашей работы.
Бугго промолчала. Ей не хотелось ни врать, ни признаваться в том, что главным ее побудительным мотивом оставалась не осторожность, а любопытство.
К чужому судну они приблизились на исходе следующего дня. Оно медленно, безвольно плыло в черном пространстве – огромное, с исцарапанным корпусом и мертво горящими иллюминаторами. Бугго почему-то сразу показалось, что корабль пуст.
– С чего вы это взяли? – спросил Хугебурка, почему-то шепотом, когда она поделилась с ним своими соображениями.
– Потому что горят все иллюминаторы, – тотчас ответила она. – Когда на корабле люди, кто-нибудь непременно спит или отдыхает в полутьме. Никогда не зажигают все огни, до единого.