Началось с доклада Бугго. Она рассказала о том, что, будучи еще девочкой, вместе с отцом провожала «Императрицу Эхео» в ее последний рейс.
– Встреча с героическим экипажем этого легендарного корабля повлияла на мое решение связать свою жизнь с космосом, – заключила Бугго, с наслаждением видя, как переглядываются и перешептываются корреспонденты.
Наконец один из них встал:
– Простите, вопрос не по теме, поэтому он, как мы надеемся, не будет засчитан в числе выделенных нам десяти вопросов.
Бугго посмотрела на председательствующего, получила от него краткий кивок, и впустила на лицо приветливую улыбку.
– Слушаю вас.
– Сколько же вам лет, госпожа Анео, если вы помните последнего капитана «Императрицы» и провожали его в тот полет?
Пролетел быстрый шумок, кто-то пытался выкрикнуть: «Подобных вопросов женщине не задают!», но Бугго была на верху блаженства.
– Полагаю, вы уже подсчитали, сколько мне может быть лет. Пятый десяток, – отчетливо проговорила она, каждым изгибом тела, каждым вызывающим взглядом, каждой ухмылкой, обнажающей кончик клычка, опровергая собственное утверждение.
– Не может быть, – сказал журналист искренне и сел.
Бугго пожала плечами.
– Мою биографию легко проследить. Думаю, многие из вас это и сделали. Прошу вопросы по существу.
– Как вы нашли корабль? – выкрикнула молодая особа в облегающем серебряном комбинезоне.
– Я его не искала. Скорее, он нашел меня – спустя столько лет, – сказала Бугго. Она почти не видела людей и зала, все тонуло в ярких вспышках, но, в общем и целом, капитана Анео это устраивало. – Обнаружила на экране сканера… Остальное – дело техники.
Мужской голос:
– Что стало известно о судьбе экипажа?
– Ничего. Я передам в собственность государственной службы Сети альбом голограмм, найденных на борту. Там содержатся портреты членов команды, а также вид самой «Императрицы». Мне хотелось бы, чтобы каждый желающий мог сделать себе копию. Любой, чья жизнь хоть как-то связана с космосом, обязан знать этих прекрасных, погибших во имя освоения Черного Пространства, людей… – Она сделала паузу и добавила: – Кроме того, они все очень красивы. Сейчас редко можно встретить такое красивое лицо.
Известие о даре капитана Анео встретили аплодисментами. Бугго милостиво улыбнулась.
Ее спрашивали о гипотезах, которые наверняка у нее имеются, о состоянии приборов, о ее намерениях касательно корабля. И, наконец, прозвучал тот самый вопрос:
– Был ли обнаружен судовой журнал?
– Нет, – ответила Бугго. – Поиски не дали положительных результатов. Я уже сообщала о том, что на корабле произошел сильный сбой в питании. Настолько сильный, что это послужило причиной поломки всех находившихся на борту приборов. Главный компьютер был выключен, и данные на нем не сохранились. Нам пришлось кое-что восстанавливать, чтобы совершить перелет до Эхео. Полагаю, именно в момент аварии пострадал и судовой журнал, потому что, повторю, никакой положительной информации по полету выявить не удалось.
* * *
Немолодой человек с некогда темной, а теперь грязно-серой, вылинявшей от медицинских препаратов кожей, смотрел на экран стереовизора и едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.
– Какова обезьяна! – говорил он, обращаясь к невидимому собеседнику и то и дело запуская в изображение Бугго катышками жеваной бумаги. – Ну нет, ну какова! Вот ведь человекообразное… «Не удалось выявить»! Это кому не удалось выявить – тебе? – вопросил он изображение Бугго. – Ах ты, бесстыжая… И думаешь, нет никого, кто знал бы о том ящичке? Не могла пострадать копия, потому что она была защищена практически от любого внешнего воздействия.
Он помолчал, выпил немного воды. Он был немолод и нездоров, но все еще полон сил, а главное – обладал опытом и влиянием. С ним считались.
Много лет назад катастрофа «Императрицы» поставила под удар его жизнь и карьеру, отобрала у него друзей. Он очень многое знал об этом корабле. Участвовал в разработке научной части нескольких экспедиций, в том числе и последней. Он знал там каждый прибор, каждую шестеренку. Не знал он только о том, почему пропала «Императрица».
И вот теперь кривобокая особа с кривой улыбкой нахально врет, будто «не нашла» судового журнала!
Но он подождет. Если он сунется к ней сейчас, она замкнется в себе, а потом начнет повышать цену и в конце концов вытрясет из него слишком много. Он подождет. Он ждал почти тридцать лет – несколько месяцев для него теперь ничего не значат. Рано или поздно Бугго Анео отыщет его и придет к нему сама. С тем самым судовым журналом.
Интересно, кстати, где она его спрятала?
* * *
– Как вы намерены поступить с кораблем, капитан Анео?
Бугго близоруко прищурилась, повернувшись в сторону спрашивающего, но все равно не увидела его – мешал встречный свет. «Восьмой, – подумала она. – Еще два вопроса. Интересно, какими они будут?»
– Вопросы моих прав собственности на корабль я буду подробно обсуждать с представителями страховой компании, – ответила Бугго. – В общем и целом я намерена выкупить большую часть «Императрицы», выплатив заявленную страховую стоимость корпуса, двигателей и навигационных приборов. О каждом из находящихся на борту исследовательских агрегатов предстоит отдельный разговор, однако уже сейчас могу сказать, что научная часть вернется в собственность компании. Для перевозки грузов мне довольно коробки и двигателя.
В зале доброжелательно засмеялись.
Слева поднялся могучий бородач с крохотной камерой на животе. Он открыл уже рот, чтобы задать свой вопрос, как вдруг собравшиеся пришли в движение, заколыхались, по последним рядам прокатился шум разговоров и отчетливыми пиками на фоне общего гула прозвучали два женских вскрика.
Десяток вооруженных солдат – не с дубинками, для восстановления порядка, а с настоящими лучевиками, с сыто моргающими красными огоньками «заряжено», – топал по залу. Бугго рассматривала их и думала: «Отменная вещь – форма. Человек в форме отлично смотрится даже в таком помпезном помещении, как это».
Затем она разглядела среди солдат невзрачного господина с вытянутым лицом. Он шел с ними в ногу, чуть сутулясь, и выглядел арестантом. Бугго глянула на него с сочувствием. Должно быть, какой-нибудь инженер, выкопанный из недр конструкторского бюро. По его оплошности в конструкции «Императрицы» была допущена роковая ошибка. Теперь он тоже даст интервью, и тайна корабля, тридцать лет пропадавшего без вести, будет наконец раскрыта перед широкой публикой…
Но случилось иное.
Остановившись перед столом президиума, унылый господин выступил вперед. Солдаты замерли, сильно топнув перед тем ногой.
Унылый господин отчетливо, свежим голосом – полная противоположность взгляду – произнес: