«Ему хорошо, он все будет видеть и слышать. А как же мы?» Не успела Карина об этом подумать, как открылась дверь со стороны водителя, и около машины нарисовалась черная фигура.
— Что-то крупноват для Триллера, — прямо в ухо прошептал ей Родион.
Карина молча кивнула, наблюдая за этим жутковатым ночным спектаклем. Если бы не наличие рядом двух вполне боеспособных мужчин, она бы, наверное, сейчас же дала деру.
Черная фигура еще немного безмолвно помаячила перед автомобилем, затем открыла заднюю дверцу. Послышалось пыхтение и какие-то сдавленные звуки. И вдруг Карина услышала знакомый голос:
— Отпусти сейчас же! Развяжи меня! Что за шутки? И сними этот чулок с головы, я ведь тебя ни с кем не спутаю.
Это определенно был Савелий Триллер. Но кто же тогда этот черный? И откуда он взялся в машине?
Послышался смешок, и странный низкий голос, искаженный, видимо, тем самым чулком, надетым на голову, произнес:
— Этот чулок на всякий случай, от посторонних глаз. Ты тут ни при чем. Значит, бежать задумал?
— Не твое дело!
— Уже не мое? До сих пор все дела у нас были общие.
— До сих пор — да. Пока я не узнал, кто убийца. А как только выяснил, что это был «Черный поцелуй», сразу понял, чьих рук дело. Кроме тебя, никто не знал, что я сумел воспроизвести настойку древних сордов. Ты убийца! Бедная Ноночка и эта несчастная девочка, Лена, на твоей совести. Зачем тебе это потребовалось?
— Случайность. Чистая случайность. Умереть должен был Марьянов, но все пошло не так. Родион подобрался слишком близко, нам грозила серьезная опасность. Если бы все выплыло наружу, то…
— Я не хочу этого знать! Прекрати! Это все твоя жадность, твои корыстные устремления. Я говорил, что это тебя до добра не доведет. Ты нарушаешь гармонию Космоса и Всемирный разум…
— Савелий, заткнись, ты надоел мне со своими лекциями про космос и всемирный разум. Сам деньги гребешь лопатой, а другие что — мордой не вышли?
Карина, напряженно слушавшая этот диалог, не выдержала и прошептала:
— Вам не кажется, что это…
— Тихо, не спугни, — зашипел Родион. — Тут хоть три чулка надень, все равно не спутаешь. Пусть говорит.
Тем временем напряженный разговор продолжался.
— Так тебе же все время мало, ты не можешь довольствоваться тем, что есть.
— Хотелось большего, не скрою. Один раз и навсегда обеспечить себе достойную жизнь. И не зависеть ни от кого. Даже от тебя.
— Вот ты как! Значит, я был лишь средством?
— В некотором смысле — да. Ладно, мы заболтались. Мне еще домой возвращаться неизвестно на чем.
— Как это? Поехали на машине. Отвези меня на дачу, а дальше делай, что хочешь. В милицию я тебя не сдам, в память о прошлом. Но видеть тебя я не желаю!
— Так ты и не увидишь. Сейчас ты выпьешь много-много водки, сядешь за руль и свалишься в котлован вместе со своими ядами, травами и прочей гадостью.
— Зачем? Что ты делаешь?
— Я создаю себе алиби. Ты отравил женщин, потом раскаялся и решил бежать. Только вот напился и разбился насмерть. Ничего, нормальная версия для следствия.
— Так вот к чему сегодня делались намеки, что следователь уже завтра готов произвести обыск у меня на даче. Это была ловушка!
— Конечно. Я же знаю, ты пугливый. Просчитать, что ты этой же ночью отправишься уничтожать все, что связано с ядами, оказалось несложно. Ты удивительно глупый — ведь склянка с «Черным поцелуем» у меня, так чего тебе было бояться? Но ты решил остаться абсолютно чистеньким. Не выйдет, яд все равно сделал ты. Вот и расплатишься за свои грехи.
— А ты? Надеешься остаться в стороне?
— Надеюсь. Никто не видел меня с пирожными, никто не видел у меня яд. И никто никогда не докажет, что это моих рук дело. Думаю, когда Марьянова посадят за двойное убийство, все остальные вопросы я решу. Все равно удачно получилось — не умер, так сядет пожизненно. Что одно и то же. И тогда мне останется самая малость — взять деньги и тихо испариться.
Неожиданно прямо возле Карины возник Чижов и осторожно показал им большой палец.
— Все, Петька умница, — одними губами сказал Марьянов Карине в ухо. Ухо сразу стало горячим и влажным. — У нас теперь есть признание убийцы. Так что можно этот фильм ужасов заканчивать.
— Испариться у тебя не получится, ты прекрасно знаешь, — вдруг завизжал Триллер. — Хоть сто человек еще убей. Тебя все равно найдут. Тайное всегда становится явным!
— Что за привычка говорить штампами и прописными истинами? Все, Савелий, закончили. Скоро уже светать начнет, а мне завтра на работу тащиться, корчить из себя патриота родной конторы.
— Не стоит напрягаться. — Марьянов внезапно вырос за спиной фигуры в черном и резким движением сдернул с головы убийцы чулок. — Вы уволены!
— Машка!
— Каринка!
Подружки радостно обнялись и некоторое время с нежностью рассматривали друг друга. Те из посетителей летнего кафе, кто обратил внимание на этих двух ярких девушек — блондинку и брюнетку, — наверное, подумали, что они встретились после традиционного двухнедельного отдыха где-нибудь на островах или в Европе.
— Говори скорее, а то я с ума сойду! Все эти слухи про Родиона, про то, что агентство закрывается… Я тебе звонила, но ты трубку не брала. — Маша была само любопытство. — Рассказывай подробно. Впрочем, стой. Сейчас быстренько закажем что-нибудь. Молодой человек! Нам два кофе и пирожные. Ты какое будешь?
— Машенька, я временно пирожные не ем. Знаешь, как-то остыла я к ним.
— Что случилось с моей подружкой-сладкоежкой? Ты же сама говорила — прекратить есть пирожные тебя могут вынудить лишь чрезвычайные обстоятельства.
— Так и произошло. Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? Выспаться. Последние три дня я спала беспробудно, и все равно тянет в сон. Видимо, реакция на стресс.
— Карина, не томи, рассказывай, — потребовала Маша.
Рассказ длился более часа.
— Видишь, тут сплелись целых три истории. Первая — как жена хотела у мужа бизнес отнять. Вторая — как любимые сотрудники хотели шефа обокрасть. Третья — как бывшего любовника хотели в убийстве обвинить. Ну а главный герой всех трех историй — Родион Марьянов, муж, шеф и бывший любовник.
— И как здорово, что у героя в этот тяжелый момент рядом оказалась замечательная секретарша, ставшая настоящим другом и даже больше, — внезапно раздался над их головами насмешливый голос.
Рядом с их столиком стоял одетый в элегантный светлый костюм Марьянов.