— Скажи правду. Ты в порядке?
— Папа, я все та же твоя маленькая девочка, которую ты навещал пару недель назад. Та же маленькая девочка, что бродила с тобой по Сан-Диего. Я в порядке.
— Ты была беременна… — Его голос дрогнул, по щекам потекли слезы.
Я осторожно смахнула их, не обращая внимания на собственные.
— Рано или поздно я снова забеременею. И возможно, не один раз. Возможно, тебе еще придется нянчиться с внуками.
— Иди сюда.
Он нагнулся и обнял меня. И вот так, роняя тихие слезы, мы с ним долго сидели в машине, чтобы дать выход накопившейся боли.
Интересно, наблюдал ли за нами Гидеон через системы слежения? Очень может быть. И эта мысль меня успокаивала.
* * *
В тот вечер обед прошел, возможно, не так весело, как обычно, когда мы собирались втроем, но все же лучше, чем я рассчитывала. Еда была бесподобна, вино выше всяких похвал, а Кэри превзошел самого себя.
— Она оказалась еще хуже, чем Татьяна, — говорил он, рассказывая о модели, с которой вместе снимался. — И все талдычила о своей «сильной стороне». Хотя, когда за ней захлопнулась дверь, я решил, что она имела в виду свою тощую задницу.
— А разве ты снимался вместе с Татьяной? — спросила я и, повернувшись к папе, добавила: — Это девушка, с которой встречается Кэри.
— Ну да. — Кэри слизнул вино с нижней губы. — На самом деле мы много снимаемся вместе. Я Татьянин укротитель. Если у нее начинается очередная истерика, мне всегда удается ее успокоить.
— А как… Нет, неважно, — поспешно сказала я. — Не желаю знать как.
— Ты уже знаешь, — подмигнул мне Кэри. Я посмотрела на папу и сделала большие глаза. — Виктор, а что у тебя на любовном фронте? — поинтересовался Кэри, положив в рот ложку соте из грибов. — С кем-нибудь встречаешься?
— Ничего серьезного, — пожал плечами папа.
Да, он сам так решил. Я видела, как реагировали на него женщины. Они прямо-таки из трусов выпрыгивали, чтобы привлечь его внимание. Папа был реально крутым парнем — с потрясающим телом, мужественным лицом и латиноамериканской чувственностью. Он не был праведником и мог выбрать любую женщину, но так и не встретил никого, кто бы реально его зацепил. И я только недавно поняла, что мама зацепила его первой.
— А ты не собираешься со временем обзавестись еще детишками? — поинтересовался Кэри.
Да уж, вопрос на засыпку. Ведь мне уже давным-давно пришлось смириться с тем, что я единственный ребенок в семье.
— Не то чтобы я был против, но Ева для меня подарок судьбы, о котором я даже мечтать не мог. — И он посмотрел на меня с такой любовью, что я сразу растаяла. — Она идеальная. Воплощение моих самых смелых надежд. Поэтому я не уверен, что в моем сердце найдется место для кого-то еще.
— Ой, папочка! — Я положила голову ему на плечо. Господи, как хорошо, что он приехал! Пусть даже по такому грустному поводу.
Вернувшись домой, мы решили на ночь глядя посмотреть какой-нибудь фильм. Я прошла к себе, чтобы переодеться, и остолбенела, обнаружив на комоде роскошный букет белых роз. А когда увидела вложенную туда карточку и узнала уверенный, размашистый почерк Гидеона, едва не упала в обморок.
Я, как всегда, думаю о тебе.
Я здесь.
Твой Г.
Я присела на кровать с карточкой в руках. Наверное, сейчас Гидеон тоже думает обо мне. Он ни на секунду меня не забывал, даже тогда, когда нас разлучила жестокая судьба.
В тот вечер мы смотрели «Судья Дредд», а потом я заснула прямо на диване. Но посреди ночи внезапно проснулась, почувствовав ласковые прикосновения папиных рук. Он поднял меня, отнес в мою комнату, поцеловал в лоб и уложил, точно ребенка, в постель.
— Папочка, я очень тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, моя ненаглядная.
* * *
На следующее утро я проснулась еще до того, как прозвонил будильник, почувствовав себя на удивление бодрой и свежей. Я оставила на барной стойке папе записку с просьбой позвонить, если он вдруг надумает сходить со мной на ланч. Честно говоря, я была не в курсе его планов на сегодня, но точно знала, что он будет дома один, так как Кэри занят на съемках.
Уже в такси я получила восторженное сообщение Шауны о предстоящей свадьбе брата.
Счастлива за всю вашу семью, — ответила я.
Я тебя вербую, — написала она.
Улыбнувшись, я посмотрела на свой смартфон.
Что такое? Сигнал пропадает… Не могу прочесть твое сообщение…
Когда такси остановилось напротив Кроссфайр-билдинг, я сразу заметила у тротуара знакомый «бентли» и почувствовала привычное радостное возбуждение. Выскочив из такси, я заглянула в окно «бентли» и помахала сидящему за рулем Энгусу.
Увидев меня, Энгус сразу вышел из машины. Как и Клэнси, под курткой он носил наплечную кобуру, но никто в жизни не догадался бы, что он вооружен.
— Доброе утро, мисс Трэмелл, — приветствовал он меня.
Энгус был уже далеко не молодым человеком, в его рыжих волосах просвечивала седина, но у меня не возникало даже тени сомнения в том, что он способен защитить Гидеона.
— Привет, Энгус. Рада видеть тебя.
— Мисс Трэмелл, вы сегодня чудесно выглядите.
Я оглядела свое светло-желтое платье, которое надела только потому, что оно было очень ярким и жизнерадостным. Именно такой мне хотелось казаться папе.
— Спасибо. Желаю удачного дня. Увидимся позже! — крикнула я, повернувшись к вращающейся двери.
Бросив на меня ласковый взгляд, он вежливо прикоснулся к козырьку фуражки.
Поднявшись в офис, я обнаружила, что Мегуми наконец пришла в себя. На ее лице играла широкая улыбка, а глаза искрились и сияли, совсем как в старые добрые времена.
— Ну, ты как? — остановившись у ее стола, поинтересовалась я.
— Хорошо. Встречаюсь с Майклом за ланчем. И решительно настроена порвать с ним. Но все будет чинно и благородно.
— По крайней мере, прикид у тебя сегодня реально убийственный. — И правда, я была в полном восторге от ее изумрудно-зеленого платья в облипку, с эффектным кожаным кантом.
Обрадованная Мегуми живо соскочила со стула, чтобы продемонстрировать сапоги до колен.
— Вылитая Калинда Шарма [2] , — улыбнулась я. — Теперь он наверняка не захочет тебя отпускать.
— Если бы! — фыркнула Мегуми. — А сапоги я надела для пущего секса. Представляешь, он не звонил целых четыре дня и объявился только вчера вечером. А я уже созрела для новых отношений. Мне срочно нужно подыскать парня, который будет любить меня вечно.