— Кто это? Кто? — неслось по рядам, но Виго Блейданс молчал, хмуро глядя на собрание из-под сросшихся бровей. Молчал и Бертран Эвентри. Когда человек в бело-красном подошёл к нему, он встал с кресла, отвесил поклон и шагнул в сторону. Тогда человек этот поднялся на две ступеньки к креслу во главе стола — и в этот миг лорд Кадви, бывший двенадцать лет назад септой клана Одвелл и пировавший в этом зале вместе с Индабиранами, узнал его. Узнал по этому шагу и по тому, как медленно, тяжело опустился он в кресло.
На сей раз он знал, что делает.
— Да кто ты, Молог тебя возьми, такой? — нетерпеливо выкрикнул кто-то вопрос, вертевшийся на языке у всех.
— Это Адриан Эвентри, — раздался негромкий, но чёткий голос, и все головы разом повернулись к лорду Флейну. Тот сидел прямо, щуря свои старые глаза, и тень улыбки блуждала среди месива морщин, в которое давно превратилось его лицо. — Верно, сынок?
— Верно, лорд Даррен, — ответил тот, и это были первые его слова, сказанные на тинге. — Рад, что вы узнали меня.
— Это было легко, — сказал лорд Флейн. — Ты похож на своего деда.
— Погодите-ка! — воскликнул лорд Берджой. — Что за дьявольщина?! Никакой это не Адриан Эвентри, это Эдвард Фосиган! Я его сто раз видал в Сотелсхейме!
— Тот самый выскочка?! — не веря, переспросил кто-то, и лорды загалдели снова. Бертран резко повернулся к Эду и вперил в него взгляд, будто требуя немедленно опровергнуть эту гнусную клевету.
Эд даже не повернул к нему головы.
— Лорды, — сказал он, и, дивное дело, голос его подействовал на собравшихся так же, как голос старого Флейна, — и те, кто двенадцать лет назад слышали голос Анастаса, так же клином врезавшийся в их галдёж, вздрогнули от этого сходства. — Я — Адриан из клана Эвентри. Мой брат Бертран созвал вас на тинг, и теперь вы выслушаете меня. Обещаю, что вы получите ответы на все ваши вопросы, но лишь когда я закончу, и не ранее.
Это было такой дерзостью, что лорды смолкли в потрясении. Так мог говорить конунг на своём совете — но не свободный бонд, созвавший на тинг равных, чтобы просить их о помощи. И наиболее проницательные из лордов вновь вспомнили о подозрениях, с которыми ехали в Эвентри…
Кто знает, что бы они сказали или сделали, но тут заговорил Виго Блейданс:
— Благородные лорды, подтверждаю перед богами и вами: этот человек — лорд Эвентри, и именно он созвал вас на тинг. Посему дадим ему слово.
— Но почему он не позвал нас от своего имени? Зачем эти хитрости с именем лорда Анастаса? — крикнул кто-то.
— Вот он сейчас нам и скажет, — заметил другой.
Адриан Эвентри молчал. И странным образом его ожидающее молчание подействовало на лордов не хуже удара в гонг. А может, дело было не в этом молчании, а в снедавшем каждого любопытстве.
Он не просил слова по правилам, и формально ему не позволили держать речь перед тингом, но мало-помалу все смолкли.
Тогда он заговорил.
— Вас созвал сюда Бертран, а не Адриан, потому что до нынешнего дня Адриан Эвентри считался мёртвым. Он и был мёртв. У него было другое имя, принятое им от того, кто стал причиной гибели его рода. Воскреснув, он стал бы представлять опасность для многих. Именно это теперь и происходит… на ваших глазах, мои лорды.
— Да он нам никак угрожает, — со смешком сказал кто-то. Другие тоже засмеялись.
— Ты нам угрожаешь, мальчик? — раздался над тингом голос лорда Флейна, и смешки разом унялись. Потому что это не было насмешкой. Это было вопросом.
И Адриан Эвентри ответил:
— Да. Я вам угрожаю.
И прежде чем потрясённый Бертран успел раскрыть рот, слуги в бело-красном, прислуживавшие бондам за столом, побросали на пол блюда и кувшины и выхватили арбалеты, которые прятали под просторными одеждами. Единый крик гнева и ужаса прокатился над столом, и он лишь усилился, когда бонды увидели, что даже некоторые из их собственных людей вскидывают оружие — но не за них, а против них.
Поднялся страшный шум. Люди Эвентри отступили на шаг, не снимая с арбалетного прицела заметавшихся бондов. Зал огласился бранью.
— Измена! — закричал кто-то, и Адриан Эвентри улыбнулся краешком губ. Он вспомнил, как когда-то сам прокричал это слово, тем самым спасая всех этих людей. Теперь, если бы было нужно, он был готов так же, одним словом, всех их убить.
— Вы правы, лорд Кейн, — сказал он, не повышая голоса и не вставая, — теперь он да старый Флейн, не сводивший с него прищура, были единственными, кто остался сидеть. — Изменой было для вас, пообещавшего когда-то помощь одному из Эвентри, не оказать её снова теперь, когда её попросил другой. Вы ведь тоже получили письмо от Бертрана в начале этого лета, не правда ли? И вы, лорд Тартайл? И вы, лорд Ролентри? Впрочем, вы и Анастасу не ответили когда-то… если память мне не изменяет.
«Потому что не получили его письма, — закончил он мысленно. — Не получили по моей вине, но ни вы, ни он об этом не узнали».
— Да как ты смеешь… — бледнея, начал лорд Ролентри.
— Смею. Потому что сейчас в этом зале вас всех — по трое против каждого моего человека. Вас трое против одного, благородные лорды! И вы повскакивали, вы держите руки на мечах, но не обнажаете их, потому что не уверены, что ваш сосед по столу и фьеву сделает то же самое.
— Ах ты гадёныш, — вполголоса сказал лорд Флейн, и Эд Эфрин широко улыбнулся.
— А вы, лорд мой Флейн, столь горазды раздавать ценные советы! Ну так посоветуйте благородным бондам, замершим в нерешительности, обнажить клинки! Я уже сделал это первый, поправ законы гостеприимства. И вы были к этому готовы, когда ехали в Эвентри. Вы знаете, сколько вероломства уже повидали эти стены, знали, что нет нужды бояться осквернить их, ибо их и так уже не отмыть от скверны. О чём же вы думали, благородные мои лорды?
— О благородстве, — сказал сквозь зубы кто-то — по виду ровесник Бертрана. — О чести…
— Дорогого стоит в наше время думать о чести и благородстве, — сказал лорд Флейн.
И тут Адриан Эвентри встал. И поклонился ему, глубоко и низко — так, словно без него не сумел бы найти этих слов.
— Молог знает что! — воскликнул лорд Берджой. — Ну и чего тебе надо?
— Прежде всего, — не садясь и обведя взглядом собрание, начал Эд, — хочу сообщить вам, что ваши люди, оставленные во дворе, согнаны в казармы и заперты там. Поэтому если бы вы даже набрались духу и убили сейчас меня и моих людей, внизу вас встретил бы мой гарнизон, превышающий вас численно и, в отличие от вас, готовый к встрече. Я говорю это вам для того, чтобы вы поняли, что ваша нерешительность и разъединённость ныне не погубила ваши жизни, а спасла.
— Как оно всегда и бывало, — пробормотал лорд Флейн.
— Нерешительность — это такая странная штука, мои лорды. Порой губит, порой спасает. Иногда, не сделав, можно натворить бед ещё больше, чем сделав. А иногда наоборот. Заранее никогда не знаешь.