— Это было нечто, пап.
— Спасибо.
— Что такое?
— Ничего. Просто… ты назвала меня папой.
— А как мне тебя называть?
— Папой годится.
— Ну и хорошо.
— Просто ты не всегда так зовешь.
— Да? Хм. Никогда не замечала.
— Ну, мне очень нравится.
— Не могу поверить, ты всех уделал на этой бат-мицве!
— Ну, послушай…
— Что явился без приглашения!
— Я не уделал. Это просто был кратковременный сбой.
— Шутишь? А как они потом все с тобой фотографировались? Ты был звездой вечера!
— И единственным развлечением, за которое они не заплатили.
— Ты отлично смотрелся. Я раньше не слышала, чтобы ты пел со сцены.
— Я никогда не был на авансцене. Всегда был надежно спрятан за своей установкой.
— А тебе это идет. Стоит задуматься о возвращении.
— Дану…
— Почему?
— Эти игры для людей помоложе.
— Ты не так уж стар.
— Я уже не так молод.
— Я слышала все, что ты сказал мне — ну, и всем остальным тоже, — но все равно, спасибо.
— Пожалуйста.
— Ты действительно гордишься мной?
— Ты шутишь? Ты — самое главное доказательство того, что я не тратил кислород впустую.
— Ну а если так, почему бы не сделать операцию?
— Все не так просто.
— Ты все время это повторяешь, но, по-моему, это чушь собачья. Тут одно из двух: либо ты хочешь жить, либо хочешь умереть.
— Я хочу стать лучше.
— Ну, если помрешь, лучше уже не станешь.
— Резонное замечание.
— Сейчас приведу замечание порезоннее.
— Окей.
— Ты бросил нас, пап. Маму и меня. Знаю, ты хотел развестись только с мамой, но ты развелся и со мной тоже.
— Я знаю.
— И я тебя тогда простила. Так же, как прощаю тебя теперь. А знаешь почему?
— Почему?
— Ограниченность выбора. Мама нашла себе другого мужа. А у меня не будет другого отца. Мне нужен отец. Ну, то есть ты только погляди, что со мной творится.
— Что ж, спасибо. Я ценю это.
— Но, если ты бросишь меня еще раз, я уже не прощу.
— Я понимаю.
— Я буду тебя ненавидеть. Я сделаю на груди татуировку «Пошел ты, папочка» и пересплю с кучей лузеров, чтобы отомстить тебе.
— Окей. Въехал.
— Я не шучу.
— Я знаю.
— Так что, ты сделаешь ее?
— Я очень серьезно это обдумаю.
— Господи, пап.
— Ну, а что там мама с Ричем?
— Все идет полным ходом. Свадьба назначена.
— Хорошо.
— Несмотря на все твои усилия.
— Так я намекал на перемену темы. Мы можем хоть на минуту перестать говорить обо мне?
— Конечно.
— Что ты про себя надумала?
— Рада, что ты спросил, потому что вообще-то я приняла решение.
— Правда?
— Да. Я решила, что поступлю, как ты скажешь.
— Это твое решение.
— Верно.
— Это нелепо.
— Знаешь что? Я жила без тебя восемь лет. Восемь лет ты должен был быть рядом, помогать справиться со стрессами, направлять, поддерживать меня. Я считаю так: ты должен мне эти восемь лет отцовства. Так что я прошу сейчас за все эти годы разом.
— Аргумент хорош, но логика подводит. Никуда не годится.
— Почему это?
— Ты просишь человека, который, когда нужно было принять важное решение, с феноменальным постоянством делал неверный выбор.
— Тогда вообще идеально, потому что здесь ты не сможешь проиграть. Я знаю, что пожалею в любом случае.
— Хочу, чтобы ты знала: что бы ты ни выбрала, я тебя поддержу.
— Громкое заявление от человека, который не сегодня-завтра может умереть.
— Прости, но я не могу принять это решение за тебя. И никто не может.
— Мама может.
— Ну так спроси маму.
— Тогда ты-то на что годишься?
— Об этом я и толкую.
На дворе вторник, а раз вторник — они едут подрочить. Сильвера оторопь берет, когда он мысленно перебирает все, что случилось с их последнего визита. Прошло семь дней, но мир перевернулся с ног на голову и шиворот-навыворот. Наглядный тому пример — теперь на заднем сиденье машины Джека появился новый пассажир. Кейси задумчиво смотрит в окно, ее волосы треплет легкий ветерок. Сильвер повернул зеркальце в солнцезащитном козырьке так, чтобы видеть ее. С самой бат-мицвы она неизменно, даже упорно была весела и бодра, и ему горько наблюдать, как натужно она старается держать марку. Свадьба Дениз в субботу, и Кейси явно волнуется, как это на него подействует. Ему и самому любопытно, но вроде все в порядке; конечно, грустно, но отчасти бесповоротность дает ему ощущение покоя. Может, свадьба станет той самой точкой в этой истории, которой ему не хватало. А может, он напьется до зеленых чертей и прорыдает всю ночь в подушку. В любом случае тот факт, что его не пригласили, принес облегчение, но и обидел. Но пока он пытается понять, каких слов ждет от него Кейси про свою беременность, чтобы он мог сказать их и помочь ей разобраться.
Джек въезжает на парковку «Блечер-роял». Кейси в недоумении оглядывается.
— Это не молл.
— Нам тут нужно в одно место заскочить по-быстрому.
— Что за место?
— Такое, о котором мы бы предпочли не распространяться, — чуть не в один голос с Сильвером, сообщающим:
— Нам нужно сдать сперму.
— Что?
— Господи, Сильвер! Ты нынче хоть что-то можешь не выболтать?
— Очевидно, нет.
— Погоди, пап. Ты серьезно?
— Это в научных целях, — говорит Сильвер.
Кейси качает головой.
— Так это, конечно, звучит совсем не отвратительно.
— Ну, когда он вот таким макаром это выкладывает, — защищается Джек.
— Вы что, правда притащили меня сюда подождать в машине, пока мой отец будет дрочить в клинике?
Открывая дверь, Джек бросает на него раздраженный взгляд.