Book.

И еще он хотел собрать сведения о Стилиане и ее брате. Но никто не стал бы отвечать на вопросы официального лица, по­этому он вернулся в квартал у маяка, где они жили с Беатрис, отыскал их прежнего хозяина и снял маленькую комнатку. Здесь он переодевался: приходил, завернутый в просторный плащ, и так же уходил. Разница была в том, что надето под пла­щом: студенческие обноски или имперские шелка. Он не пы­тался скрыться от тех, кто за ним следит. Он занят государ­ственным делом, просто нашел несколько необычный способ.

Чтобы выйти за городскую стену, Луис взял с собой пись­мо с печатью начальника священных покоев. Стражник у во­рот записал время его ухода.

На берегу за воротами раскинулся лагерь варягов, черные знамена вяло болтались в холодном сыром воздухе. Лагерь был большой, хотя и не такой громадный, как поселение из лачуг, начинавшееся под городской стеной, вот оно казалось бескрайним, как море, ограничивавшее его. Здешние дома были построены из всех мыслимых и немыслимых материалов: камни, дерево, обычные палатки или навесы из сколо­ченных между собой реек и подпертые шестами. Греки здесь жили рядом с другими народами: арабы и булгары, турки и мавры, встречались даже маленькие, жилистые конники из монгольских степей с коричневыми лицами и миндале­видными глазами. В поселении то и дело вспыхивали ссоры и драки. Людей здесь объединяла только нищета.

Луис схватился за рукоять маленького ножа за поясом, по­нимая, насколько это глупо. Если здешние обитатели захо­тят напасть на него, их не остановят ни меч, ни щит, ни до­спехи. Варяги еще смогут здесь выжить, если на них не насядет вся толпа разом. Одни собаки представляли немалую опас­ность — исхудавшие до костей, они бродили целыми стая­ми. Нельзя рисковать и соваться сюда в одиночку, А потому он отправился в лагерь варягов и нанял для охраны четве­рых воинов с топорами и щитами. Луис сказал, что его зовут Михаил, надеясь хоть немного запутать тех, кто следит за каждым его шагом, и тут же заплатил своим телохранителям за день, вывернув кошелек у них на глазах. Если они захотят получить еще, им придется его оберегать, ограбить его озна­чает лишиться источника дохода.

Рослый воин по имени Галти взял деньги и привел своих братьев. Луису они понравились — настоящие великаны, по­крытые татуировками и шрамами. Толпа, может, с ними и справится, только для начала надо поискать того храбреца, который захочет напасть первым. Северяне понятия не име­ли, чем занимается Луис, им это было не интересно, и они не говорили по-гречески. Идеальные телохранители. Возмож­но, его эскорт покажется кому-то подозрительным, но нико­му и в голову не придет, что он имеет отношение к властям. В своем франкском платье Луис и сам был обычным северя­нином для любого, кто не знает разницы между нормандца­ми и викингами.

Луис начал с поисков талисмана, который поможет ему продвинуться по службе. Он дал понять, что денег у него при себе нет, но он вернется с деньгами, если только найдет то­вар. Луис намеренно выставлял напоказ и подчеркивал свою бедность: разодрал штаны, испачкал грязью плащ и — хотя у него отчаянно мерзли ноги — ходил в монашеских санда­лиях. Многие предлагали ему амулеты, но все они были обычными камнями, спешно выковырнутыми из земли, или даже обломками веток.

— Не то, — говорил он. — Неужели здесь нет никого, кто поклоняется старой богине, покровительнице города? Мы же под самыми стенами, которые она благословила.

Здесь хватало свидетельств поклонения Гекате. Ее символ был начертан на городской стене — самый безопасный спо­соб выразить свою приверженность богине, поскольку это и символ Константинополя. В тех местах, где в разные сто­роны расходились три дороги — точнее, тропки между гора­ми мусора, — встречались столбы, грубо вырезанные из де­рева и с тремя головами наверху. И это тоже был символ богини. Только кто признается, что вырезал это своими ру­ками? И даже если признается, то скажет, что это всего лишь дорожный столб, указывающий направление, а головы на­верху обозначают ветра или ангелов.

Луис расспрашивал о богине осторожно, но даже если кто- то что-то знал, то не желал признаваться или же не понимал его намеков. Прошло три дня, и он решил, что приставлен­ные к нему соглядатаи наверняка уже соскучились, написа­ли свои рапорты и отправились пить вино. Поэтому он не­много осмелел.

Он заприметил одного старика, который уверял, будто прожил в этих трущобах всю жизнь.

— Можно стать большим человеком, повторяя путь вели­ких, — сказал ему Луис. — Скажи мне, где родился началь­ник священных покоев Карас? Я хочу помолиться в благо­дарность за его успех на том месте, где он вырос.

Старик ответил, что не ведает, зато знаком с тем, кто мо­жет знать. Тот, кто мог знать, тоже был не в курсе, но сказал, что его сосед, верно, знает. Сосед считал, что знает, но когда они пришли на место, никто там вовсе не помнил начальни­ка священных покоев.

В первый же день в трущобах вокруг Луиса собралась тол­па детей, они дергали его за одежду, выпрашивали деньги. Он кричал, чтобы они убирались, но они лишь отходили на шаг и продолжали взывать к нему, предлагать женщин или себя, в качестве ловких и исполнительных слуг. Но на третий день они решили, что денег у него нет, а сам он, скорее все­го, сумасшедший. И наконец-то его оставили в покое.

Луис стоял посреди моря жалких лачуг, и отовсюду тяну­ло запахами человека: дым костров, еда, грязь, моча и что по­хуже.

— Ты заблудился, господин?

Это спросил маленький мальчик. Ребенок был такой ху­дой, что глаза казались нелепо большими. Он был в набе­дренной повязке, а тело было красным из-за чесотки.

— Нет.

— Но, может, я смогу тебе услужить? Здесь легко найти женщину.

— Я ищу не это.

— Чего же?

— А ты сообразительный парень? — Луис заметил, что ре­бенок говорит весьма связно.

— Не знаю. Мать говорит, что от меня есть польза.

— Тогда кем же ты станешь, когда вырастешь? Чем будешь заниматься?

— Не понимаю.

— Ты научишься какому-нибудь делу? Станешь солдатом или чиновником?

— Я не умею читать, господин. А чиновникам надо читать.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто умеет читать?

— Мне кажется, что ты умеешь.

Луис улыбнулся.

— Значит, ты будешь солдатом?

— Если я доживу до того возраста, если буду достаточно сильным, чтобы меня приняли в армию. В армии хорошо едят.

—Но там и умирают.

— Здесь мы тоже умираем, зато не едим.

— Ты живешь на этой улице?

— Да.

— Я слышал, что где-то здесь жил и начальник священных покоев.

— Да, так говорят.

— Так почему бы тебе не пойти по его стопам? Почему не отправиться во дворец и не стать слугой императора? Будь услужлив, работай как следует, и ты тоже сможешь достичь высот.

Мальчик засмеялся.