— Я не пойду, потому что все равно окажусь здесь, да ме­ня еще и побьют. Городские стражники даже не впустят ме­ня в город.

— Однако же начальник священных покоев вошел.

— Его благословил Бог.

— Бог?

— Да, господин, Бог. — Мальчик вздернул подбородок, предлагая Луису возразить.

Луис дал ему монетку.

— И только Бог?

Мальчик протянул руку. Луис дал ему еще одну монетку.

— Дашь еще, если я скажу тебе? — спросил мальчик.

— Ты и так уже получил две, а я — ничего.

Мальчик убежал.

Луис пожал плечами.

Галти засмеялся.

— Эти люди живут как крысы.

— Они могут сказать то же самое о вас.

— Я вырос в крестьянской семье, — возразил Галти. — Зи­мой мы целыми днями сидели в горячих источниках. А здесь вообще не моются.

— Верно. — У Луиса появилась одна мысль. — А ты никог­да не помышлял о другой жизни, Галти, без войны?

Галти поглядел на Луиса так, будто у него выросли вдруг уши как у тролля.

— Только не там, откуда я родом. Овцам не всегда хватает травы, а урожай мы собираем раз в три года, если повезет.

— И ты никогда не думал отправиться куда-нибудь еще, учиться, стать торговцем, чиновником?

— Кем?

— Ну, писцом, чиновником.

Галти засмеялся.

— Великому императору северяне нужны только для од­ного. Для того же, для чего и тебе. Нужны наши мускулы и мечи.

— Но ты не обязан жить такой жизнью.

Галти был искренне озадачен. Слова Луиса явно были ли­шены для него всякого смысла.

Точно так же, как и для людей из этих лачуг, понял Луис. За стеной, в городе, сообразительного человека ждало мно­жество возможностей. Однако войти в тот мир отсюда поч­ти невозможно. Дети не умеют читать, они не воспитаны, да­же самые умные из них в лучшем случае могут надеяться только на армию, если доживут до подходящего возраста.

Тогда как же пробился начальник священных покоев? Не­вероятное везение? И почему же его младшая сестра, кото­рую он вырастил и вытащил из ужасного болота, отзывает­ся о нем с таким презрением?

— Нам пора уходить, — сказал Галти. — Уже темно. В смысле, стало еще темнее. — Так и было, потому что в воз­духе висела тонкая дождевая завеса.

Луис услышал за палаткой какой-то шорох. Он пошел по­смотреть. Овца. Точнее, овца с ягненком. Маленьким черным ягненком. Луис помнил, что говорилось в книге, которую он читал. Черных ягнят приносят в жертву Гекате. Он прошел­ся вдоль ряда палаток и навесов. На вершине холма он нашел еще одного черного ягненка, на этот раз в грубо сколоченной деревянной клетке. Он побежал в долину, за которой начи­нался новый холм и вдалеке виднелись деревья. Еще один яг­ненок, связанный. И тоже черный. Скоро полнолуние. Еще три дня, и состоится церемония, посвященная Гекате. Он дол­жен выведать, куда понесут этих ягнят.

Луис вернулся к викингам.

— Пора уходить, — повторил Галти, — скоро совсем стем­неет.

— Верно, — сказал Луис, — но я хочу попросить тебя об одной услуге.

— О чем именно?

— Мне надо, чтобы ты подыскал мне телохранителей по­меньше ростом, — сказал он.

Глава двадцать четвертая
Цена власти

Тени снова превратились в волков, их длинные морды потя­нулись к нему, пока он спал. Он слышал, как они рычат и со­пят, пока он лежит в постели, скованный сном.

И вот зазвучали голоса, пронзительные, подвывающие, возникло ощущение падения, беспомощного провала в чер­ноту, которую прогрызли в его сознании руны. Они кину­лись от него врассыпную, оставляя яркие серебристые сле­ды, а он погнался за ними в сумрачном мире сновидений.

«Где они, эти важные символы? Где они?» Этот голос зву­чал у него в голове.

— Они в моем сердце. Они проросли там.

«Чьи они, эти важные символы? Чьи они?»

— Они мои, потому что я заплатил за них.

«Кто ты такой?»

— Я Карас, который дал источнику то, чего он хотел. А кто ты?

«Твоя сестра, убитая предательской рукой».

Ее лицо выплыло из темноты, распухшее и побелевшее, безумное, глаза навыкате, вздувшиеся, словно шляпки гри­бов, волосы мокрые, висят тощими прядями, похожими на водоросли.

Начальник священных покоев упал куда-то вперед, и сно­ва стало светло. И руны снова были здесь, символы росли внутри него, целых восемь, они питались его соками и пита­ли его, обвивали своими усиками его сердце, как корни де­рева обвивают камень.

— Я забрал твою жизнь. Я забрал твои символы. Они те­перь мои.

«Ты просто позаимствовал их на время. Ступай к источ­нику, из которого они вышли».

— Они мои, потому что я заплатил за них столько, сколь­ко требовалось.

«Иди туда, спустись, как спускаются духи мертвых, прой­ди по бесконечным коридорам в темноте».

— Я не отдам то, за что так дорого заплатил.

«Я вся мокрая от крови богов». Призрак сунул ему под нос свои руки, красные, окровавленные.

— Зачем ты здесь?

«Время пришло. То самое время. Время конца. Она при­зывает волка. Она призывает волка к тебе».

— Богиня наградит, а не накажет меня. Ничто не может кончиться, пока символы живут во мне.

«Прислушайся, лают черные псы. Волк уже близко. Не­ужели ты не слышишь, как она зовет?»

— Повелительница перекрестков, повелительница луны. — Начальник покоев перекрестился, хотя и обращался к язы­ческому божеству

«Луна была съедена». Женский голос звучал размеренно, но странно, как будто она так и разговаривала с ним из пе­щеры.

— Я призову солнце.

«Солнце померкло».

— Повелительница, одна в трех лицах. Змея, собака и ло­шадь. Защити меня. Иисус, один в трех лицах, отец, сын и святой дух, защити меня.

«От нижней пещеры иди вперед и не оглядывайся, даже если услышишь за спиной шаги и лай собак».

— Властительница стен.

«Ты разрушил стены».

— Властительница ворот.

«Ты прошел через все ворота».

— Повелительница, восставшая из мертвых. Христос, вос­ставший из мертвых, помогите мне.

«Она облачилась в погребальные одежды и ждет вместе с собаками, которые охраняют порог».

— Повелительница, защищающая от демонов. Христос, из­гоняющий демонов.

«Ты сам призвал демонов. Тех, что ненавидят свет. И ты знаешь, где они обитают».