Я понимал, что у меня в лучшем случае один шанс из тысячи. Но, может быть, кто-то из наших, воспользовавшись коротким замешательством в рядах противника, сумеет убежать…
И тут снова раздался рокот вертолета.
Из-за самых верхушек деревьев вынырнул, описал полукруг и быстро пошел на посадку Ми-2 — белый, с оранжево-синей полосой вдоль фюзеляжа. Он сел буквально в тридцати метрах от нас, и вот из него-то выскочили ребята в правильной эмэркомовской форме с медицинскими сумками через плечо и первым делом выволокли сложенные носилки.
— Следите за щитом, — бросил Шарапов своим и пошел навстречу спасателям. Боюсь, что те, как и мы поначалу, просто не видели оружия…
— Ни слова, ясно? — сказал один из шараповских; голос у него был резкий, лающий.
Все трое держали нас на прицеле, и я мучительно силился понять, как это выглядит со стороны — может быть, дружеской беседой?
Маринка между тем снова очнулась и села. Чернота с ее лица и рук вдруг начала сходить — будто краска стремительно испарялась.
— Щит… — тихо сказала она.
— Здесь, — ответил я.
— Ага… — Она протянула руку и взялась за край. Тут же вздрогнула и закусила губу, будто ее не сильно, но чувствительно ударило током. Но руку не убрала.
Шарапов и настоящие спасатели остановились друг против друга.
— Лейтенант Ларин, инструктор Центра стажировки, — отрекомендовался командир спасателей. — Что тут у вас случилось?
— Антон Шарапов, Министерство недропользования, отдел аналитики и разведки. Пролетали мимо, увидели сигнал. Но, похоже, уже все в порядке, ложная тревога. Просто перепугалась девушка.
— Ну давайте посмотрим.
— Да говорю вам, все в порядке.
— Вызов был, я обязан…
Нет, у меня не было и одного из тысячи. Вообще не было шансов. Я бы умер в том самом просчитанном прыжке еще на лету. Шарапов выхватил пистолет мгновенно и мгновенно же выстрелил — сначала в командира, потом того, который нес медицинскую сумку. Третий спасатель попятился, прикрываясь сложенными носилками…
Все заняло две секунды, вряд ли больше. Ребята и упали-то почти одновременно.
Но, видя это, пилот Ми-2 дал по газам и пошел на взлет.
Вертолет не может взлететь мгновенно, даже самый легкий. Ему нужно время на раскрутку самих турбин и на раскрутку ротора. Так вот, ротор крутился все быстрее, а Шарапов шел к вертолету и стрелял на ходу. У него кончились патроны, он не останавливаясь сменил магазин и продолжал стрелять. И все равно вертолет поднялся в воздух, тут же наклонился вперед и едва не изрубил Шарапова лопастями — тот успел распластаться по земле. Вертолет свечкой взмыл вверх и завис над нами, медленно поворачиваясь на месте…
И тут я понял, что он сейчас упадет. Сюда, прямо на нас. Видимо, пилот был или убит, или ранен.
Кажется, одновременно со мной это понял Сергей Рудольфович.
— Бегом! — сорвавшимся голосом закричал он. — Бегом, бегом!!!
А сам — бросился на ближайшего автоматчика и прижал его к земле. Тот от изумления только отбрыкивался.
Я подхватил Маринку одной рукой и Патрика — другой, Маринка поволокла за собой щит — и мы, почти стелясь над землей, метнулись куда-то к опушке леса, в заросли иван-чая. Над нами ревело раненое железо…
За спиной отрывисто рявкнули короткие очереди, потом кто-то из стрелков сорвался на длинную. Свиста пуль не было слышно, и я понял, что они стреляют по вертолету. А потом все-таки свистнуло над головами…
Я толкнул девчонок в спину и упал сам. Приподнялся, обернулся. Один из стрелков, без берета, стоял на колене и целился правее нас — в Артура и Вику. Но падающий вертолет коснулся земли как раз за его спиной, взметнулась земля, что-то стремительно метнулось по воздуху… стрелка разорвало в клочья, а я еле успел снова вдавиться в землю — над нами с ревом пронеслось тяжелое и крутящееся…
Фюзеляж, лишившийся ротора, вломился в лес, и что-то снова лопнуло внутри машины, лопнуло, как множество перетянутых струн, и вдруг показалось пламя.
— Бегом! — скомандовал я, поднимая Патрика и Маринку, Маринка не желала отпускать щит, но и не могла подхватить, я схватил его, забросил за плечо — и тут две пули одна за одной врезались в щит, в его бронзовую окантовку. Это Шарапов выцеливал меня издалека. А потом я увидел, как шад землей мертво подлетел Сергей Рудольфович — и тут же раздалась короткая очередь…
Щит свалился — лопнул ремень. Маринка попыталась сгурести его в охапку, но я схватил ее за руку и поволок подальше, Патрик бежала чуть впереди, краем глаза я видел Артура и Вику, Джора и Валю и не видел Хайяма и Аську, и тот парень с рацией — он тоже куда-то пропал…
Илья. Его звали Илья. И какая-то очень обычная фамилия… вспомню. Раз уж вспомнил имя.
Снова ударили выстрелы, и на нас посыпались ветки и щепа. И тут что-то рвануло в упавшем вертолете. Взрыв был глухой, но пламя и, главное, дым спасли нас — закрыли видимость. Несколько очередей вслепую…
За нами не погнались. По лесу мы ломились как лоси, как кабаны, оставляя просеки, — но погони не было.
Потом, когда дыхание пресеклось, когда меня прожгло от горла до желудка, когда я уже еле переставлял ноги, но все еще подгонял девчонок, на нас вывалился Джор, а несколькими минутами спустя — Хайям. А потом мы сами чуть не наступили на Артура и Вику, которые крест-накрест валялись за поросшим мохом валуном.
И Илья… Он был с Хайямом. Кажется.
Кашин. Илья Кашин. Да.
И вот, сбившись в стадо, мы стали ломиться дальше, без карты, компаса, каких-то ориентиров… бегом, полубегом, шагом… потому что ног уже не было, а какие-то болезненные бескостные и бессильные отростки. И мы ползли по лесу, оставляя влажный след…
— А Рудольфыч? — вдруг спросила Валя.
— Ты что, не догоняешь?! — взвилась Вика. — Или на самом деле дура? Нет его больше, нет, и все!
— Только орать не надо, — очень ровным голосом сказал Джор.
— Кто орет? Ты посмотри! Кто орет?! Что вообще происходит? Кто это был? Нас чуть не убили! А все из-за нее! — Вика ткнула пальцем в Маринку. — Черт тебя понес в это подземелье! Все из-за тебя!
— Вика, замолчи, — сказал Артур.
— С чего вдруг — замолчи?! Все нормально было, пока эта… пока…
— Если ты не заткнешься… — Маринка шагнула вперед.
Я поймал ее за локоть, легонько придержал. Она дернулась, но тут же расслабилась.
— Я не специально туда полезла, — сказала она. — Если помните, я сбежала от вас. От того, что вы делали, и от того, что наговорили. Костя, а…