— Как говорят биологи, они чем-то схожи с земными формами жизни, только у них другая форма ДНК, — не переставая, объясняла Паула. — У них другой набор хромосом — шесть, а не четыре, и другая система кодирования. Точно то же самое можно сказать о марсианских белках: они не совсем такие, как наши. Считается, что и набор аминокислот здесь другой, но это еще не доказано. Главное, что у них есть ДНК, РНК и белок, то есть тот же набор строительных материалов и те же ключи к их функционированию, что и на Земле.
Марс был еще молод, в возрасте грандиозной вулканической активности, а реликты безудержного формирования Солнечной системы продолжали сталкиваться между собой и бомбардировать новые миры. Но такие бомбардировки несли с собой и кое-что еще: огромные массы вещества, отскакивая от закругленных поверхностей планет, разлетались в межпланетное пространство. И несли на себе жизнь.
Байсеза еще раз взглянула на терпеливые кактусы.
— Значит, это наши родственники, — сказала она.
— Только более дальние, чем все формы жизни на Земле, — уточнила Паула. — Последняя значительная трансформация биомассы случилась очень давно, когда в каждом мире конечная форма кодировки ДНК не была закреплена. Но это родство достаточно близкое, чтобы быть полезным.
— Полезным? Каким образом?
Паула нажала кнопку на приборном щитке «Дискавери», и на гибком экране все увидели фильм, посвященный тому, как ученые Лоуэлла нашли способы внедрить марсианские гены в земные растения. В результате появились растения, не совсем земные, но и не полностью марсианские. Они могли расти вне герметичных куполов поселений, но в то же время могли использоваться в пищу людьми — и одновременно обогащать атмосферу кислородом. Некоторые биологи считают, что тем самым они закладывают основание для «оземлянивания» Марса, то есть для превращения его во вторую Землю. Некая неформальная группа ученых даже выдвинула слоган: «Все эти миры наши!».
— По существу, — продолжала Паула, — я очень рада, что мы встретили по дороге кактусы. Очень важно, Байсеза, чтобы вы об этом знали.
— Почему?
— Потому что так вы лучше поймете, что было найдено на полюсе.
— Я не могу ждать, — сухо сказала Майра.
— А я не могу больше ждать, когда освободится ванная, — сказала Байсеза. Она решительно встала со своего кресла, отбросив в сторону одеяло. — Алексей? Вы уже закончили?
«Дискавери» продолжал двигаться вперед, километр за километром, молчаливый, упорный, этакий кибернетический стахановец. К середине дня он миновал поросшую кактусами равнину и въехал на скучную волнистую местность.
С каждым днем путешествия солнце все ниже поднималось над горизонтом. В конце концов оно начало просто кружить почти у линии горизонта, так что настоящего дня путешественники почти не видели, вместо него днем над Марсом устанавливалось нечто наподобие сумерек, когда солнце едва подсвечивало сумрачное небо.
Байсеза поняла. Ось Марса была слегка наклонена, так же как ось Земли. Когда на севере была зима, полюс указывал в противоположную сторону от солнца, и, продвигаясь на север, путешественники постепенно попадали в арктическую ночь, которая продолжалась здесь двенадцать месяцев. Характерной особенностью Марса было лишь то, с какой скоростью на нем менялись климатические пояса: казалось, линии широты отскакивали назад с частотой метронома. Такая быстрота помогла Байсезе осознать, что она движется по поверхности совсем небольшого шарика, и вездеход можно было сравнить с муравьем, карабкающимся на апельсин.
Однажды на рассвете они увидели на северном горизонте гряды облаков.
К закату они уже находились под ними. Этот полярный капюшон был весьма плотным, так что сквозь него видны были только самые яркие звезды. Денеб и полюс мира из поля зрения исчезли.
К полудню пошел снег.
— Знаешь, Tea, чтобы пересечь Солнечную систему, нам потребовалось всего пять дней. И на том спасибо. А теперь до наступления часа Икс нам осталось лететь всего несколько часов, после чего мы встретимся с квинт-бомбой.
«Либерейтор» имел массу и приблизительные параметры старых «Сатурнов». Но если большая часть массы «Сатурна» состояла из топлива и сгорала в первые минуты полета, так что полезный груз доставлялся к цели фактически по инерции, то мощный двигатель «Либерейтора» способен работать с полной нагрузкой в течение многих дней, и даже недель. В связи с этим корабль мог лететь по прямой из одной точки орбиты Юпитера в другую, от Троянской базы к месту нахождения бомбы. Такая прямая траектория представляла собой необычное явление для Солнечной системы, которая вся состояла из окружностей и эллипсов.
В течение ста часов Эдна пересекла расстояние, равное половине расстояния между Юпитером и далеким Солнцем.
— Теперь мы уже сбрасываем скорость. Потому что приближаемся к квинт-бомбе, и газы в выхлопном сопле начали взрываться…
— Почти все работающие в космосе офицеры были переведены сюда из Военно-морского флота США, потому что большинство космических кораблей сильнее всего напоминают земные подводные лодки. Но «Либерейтор» в этом смысле очень от них отличается. У нас так много энергии, что на корабле остается очень много свободного места, гораздо больше, чем было даже на станции «Скайлэб». Если ты никогда о ней не слышала, то советую посмотреть кино на эту тему. Мы с Джоном Меттернесом занимаем довольно большой отсек, в котором имеются спальни, души и даже что-то вроде гостиной, отдельной гостиной с экранами и кофеварками. Когда мы на стоянке и смотрим из иллюминатора нашего корабля вниз, то это все равно что на Земле смотреть из окна высотного отеля. Но у большинства отелей нет такого количества антенн и сенсорных датчиков. Или бойниц.
— Милая, мне надо лететь дальше. Энергетический ресурс двигателя сокращается, и будет странно, если я встречу пугало, зависнув в воздухе…
— Как я себя чувствую? Я очень боюсь. И очень взволнована. То есть в себя я верю, и в Джона, и в наш корабль, который уже доказал, что работает прекрасно. А для того чтобы пережить сегодняшний день, этого достаточно. А дальше… дальше, наверное, все. Либи, закрой, пожалуйста, программу.
— Слушаюсь, Эдна. Нам пора.
— Знаю. Вызови сюда Джона.
Байсеза не видела ни зги.
«Дискавери» прокладывал себе путь сквозь полуметровый слой замерзшей двуокиси углерода. Эта сухая ледяная субстанция частично испарялась перед теплым носом вездехода, так что путешественники ехали в капсуле из густого тумана. Но и без тумана кругом стояла кромешная тьма. Все молчали. Игроки в покер продолжали свой бесконечный турнир. Байсезе оставалось только сидеть в одиночестве у окна и смотреть в эту отупляющую и лишающую присутствия духа тьму.
Вдруг неожиданно она увидела впереди яркие зеленые огни, светящие сквозь марево тумана. Вездеход притормозил и остановился. Остальные члены команды поспешили вперед, к окну.